Сейчас я пишу статью о 15‑летнем парне. Он закончил учебный год и на каникулах ушел в ополчение, воевал в Донецком аэропорту. Он выжил. 2 октября открылась его школа, он покинул ополчение и вернулся на занятия в школу. В министерстве образования "ДНР" мне рассказывали, что воевали еще несколько детей 15–17 лет, и они погибли. Я поговорил с отцом этого мальчика. У него пятеро детей. Это самая обычная семья, ничем не отличающаяся, например, от американской. Я спросил его, как вы могли отпустить 15‑летнего ребенка на войну? Это же запрещено всеми мировыми конвенциями. А он мне ответил: а какими конвенциями разрешаются обстрелы жилых домов? Там уже другой мир.

Мы были на уроке политинформации в школе в Харцызске [город подконтролен "ДНР"], где раз в неделю детям рассказывают о ситуации в Дебальцево, о контактной группе в Минске и об успехах и поражениях ополчения. Другая реальность. Но здесь, как и в любой точке мира, находятся нормальные люди, которым некуда деваться. Я думаю, в других областях люди вплоть до президента слабо понимают, насколько плачевна там гуманитарная ситуация.