Крым сложно описывать в цифрах и процентах. Потому что и то и другое – удел рационального и математического, а полуостров сегодня является территорией символического. Как описать и измерить «священный Корсунь» в бухгалтерских категориях? «Крымскую весну» ведь делали ради высоких целей, а не прозаических цифр, что успешно доказывает та экономическая реальность, с которой Россия столкнулась после истории с полуостровом.

По сути, вся околокрымская дискуссия – это заочный спор «физиков» и «лириков». Первые скучны и прагматичны, вторые – экзальтированы и восторжены. При этом всякий раз, когда официальная Россия начинает говорить о полуострове – она предпочитает рассуждать о том, чего не случилось в Крыму и что могло бы случиться, если бы Россия его не спасла. И на этом фоне уходит на второй план все то, что за минувший год в Крыму реально произошло.

Брак по расчету

Год назад, когда в Крыму проходил референдум, на Донбассе было мирно. Поэтому сторонники переприсоединения полуострова предпочитали оперировать цифрами, сравнивая уровень жизни в России и в Украине. В агитационных листовках уточняли, что средняя зарплата в РФ – 25,5 тысяч рублей (в Крыму на тот момент – 12 тысяч), средняя пенсия – 10 тысяч (в Крыму – 5,6 тысяч), средняя зарплата врача – 42,2 тысячи (в Крыму – 10 тысяч). Попутно обещали полностью бесплатную медицину.

Сразу после референдума зарплаты с пенсиями действительно выросли – примерно в два раза. Сегодня жители полуострова по этому показателю обогнали остальную Украину, где уровень зарплат по данным госстата отстает примерно на 40%. Но само по себе зарплатное счастье мало что значит – не менее важен уровень цен. А с ним не так просто.

По данным крымского госстата продукты подорожали примерно на 43%, алкоголь и табак – на 50%. Коммунальные услуги тоже выросли в цене – на 27%, но это меньше, чем в Украине, где они подорожали на 34% и по требованиям МВФ будут дорожать дальше. Ситуация с ценами на продукты в Крыму могла быть еще менее благоприятной, но полуостров спасает то, что снабжение региона продолжает идти из Украины: на въезде в Крым каждый день ждут своей очереди около четырех-пяти сотен фур. Водители рассказывают, что ожидание растягивается от четырех до семи дней, за это время экипаж проедает около ста долларов и сжигает до двухсот литров топлива. Но даже эти сопутствующие расходы не делают украинские товары менее конкурентоспособными на крымском рынке – они продолжают оставаться дешевле своих российских аналогов.

На этом крымская зависимость от Украины не исчерпывается. Потребность полуострова в электроэнергии – 1000 МВт, собственная генерация – порядка 150 МВт. Все остальное продолжает поступать по ЛЭП из Херсона. Сейчас с территории Кубани в Крым тянут отдельную линию электропередач, но она будет готова не раньше, чем через год и закроет лишь часть потребностей.

Поставки пресной воды тоже идут с «украинского материка» — по Северокрымскому каналу. Когда его перекрыли, сельское хозяйство в северных районах Крыма стало невозможным. Фактически, делать в этих районах теперь нечего: поставки днепровской воды с 60-х годов обеспечивали главный ресурс для экономической деятельности в регионе. Для потребительских нужд воды хватает, но о сельском хозяйстве в крупных масштабах на полуострове пока что можно забыть.

Газ – единственное, чем Крым себя обеспечивает самостоятельно. Газ на шельфе добывает национализированная Россией украинская компания «Черноморнефтегаз». Но вся остальная логистика убеждает, что Крым так и остался частью Украины. Как минимум, инфраструктурно.

Собственно, именно это и является главным предметом дискуссии в Киеве. «Ястребы» предлагают либо обрубить Крыму поставки, либо поставить их в прямую зависимость от договороспособности Кремля. Иначе говоря, в этой логике любая эскалация на Донбассе должна приводить к отключению полуострова от снабжения. Пока что официальный Киев на такой сценарий не идет, но рычаг влияния на Крым у Украины остается.

За Перекопом земли нет

Новая реальность полуострова видна в мелочах. Здесь, например, почти исчезла работа для переводчика – вообще. Иностранных туристов больше нет, внешнеэкономическая деятельность тоже прекратилась. Весь 2014 год компании, занимающиеся переводами, выживали за счет переводов с украинского языка на русский – бизнесмены готовили документацию и уставы для перерегистрации по российскому законодательству. Но это одноразовая история – за счет чего будет выживать рынок языковых услуг в 2015 г., не вполне понятно. Поэтому все переводчики сегодня подались в преподаватели. Впрочем, это всегда были смежные специальности. 

Еще одна примета времени — в том, что полуостров стал территорией кэша: международные платежные системы были отключены в Крыму после введения санкций со стороны Запада. Впрочем, крымчане и раньше были преимущественно «аналоговыми» в технологических вопросах, поэтому эту перемену большинство жителей региона не заметили.

Вообще банковская система полуострова мало связана с остальной Россией. Ключевые российсйкие банки сюда так и не дошли из опасений перед санкциями, а решились на эксперимент лишь компании из четвертой-шестой сотни рейтинга. В итоге, обналичка карты, скажем, российского Сбербанка через крымский банкомат сопровождается десятипроцентной комиссией.

Та же история и с мобильной связью. Она теперь тут безальтернативна – услуги оказывает российская компания МТС, но не напрямую, а через посредника. МТС прошла IPO и чрезвычайно уязвима для санкций, поэтому формально на полуострове нет ни одного офиса компании, стартовые пакеты продают в магазинах, в которых торгуют телефонами, а на сайте компании говорится, что она на полуострове не работает. На самом деле, только лишь она и работает – крымчане обслуживаются в тарифной зоне МТС-Краснодар, там же размещены колл-центры мобильного оператора. Но все стартовые пакеты, которые продают крымчанам, изначально зарегистрированы на фирму-посредника, которую, судя по всему, и создавали именно для того, чтобы вывести из-под санкционного удара главный офис.

Кроме того, резко усложнилась логистика – симферопольский аэропорт из международного превратился в каботажный: из него можно улететь только в Россию. Все попытки наладить прямые рейсы в Турцию компанией «Грозный-авиа» больше походят на фарс: самолет взлетал в Симферополе, садился в Анапе и сразу же вылетал дальше в Стамбул. Хотя для большинства крымчан эти логистические трудности вторичны: больше половины жителей полуострова и раньше редко покидали территорию региона.

Главные трудности возникли у малого и среднего бизнеса: украинское законодательство было к нему куда лояльнее. Нововведения бьют по небольшим магазинчикам и парикмахерским, которые работали в спальных районах и жилых домах. Российские техстандарты куда жестче украинских. Чтобы переобшить салон требуемым материалом, проштробить в нужном месте запасной выход и привести в порядок коммуникации нужны такие деньги, которые сложно отбить в течение года. Поэтому многие небольшие предприятия сферы услуг могут попросту уйти с рынка.

Первый после бога

А вот в политической плоскости Крым себя нашел. Впервые с 1991 г. года официальный Симферополь не чувствует себя в оппозиции к столице собственной страны. Полуостров сегодня больше Россия, чем сама Россия.

Обычная история для российской глубинки, это когда политические партии дружно ругают главного местного боярина (или его опричнину в местном заксобрании) и обещают донести до царских палат всю правду о кривде. В Крыму эта матрица сломана. Первые номера списка «Единой России» — и.о. главы Республики Сергей Аксенов и спикер Госсовета Владимир Константинов — главные фигуры «крымской весны». Они же — единственные аффилированные с Кремлем крымские политики. Критиковать их — значит, критиковать новое гражданство полуострова.

В итоге доходит до абсурда, когда, например, лидер местной ячейки ЛДПР Сергей Шувайников в интервью радио «Свобода» рассказывал о том, что он по природе оппозиционер: «Как и Владимир Вольфович — я всегда говорил остро, резко». А буквально абзацем ниже признается, что Жириновский взял его на пост главы ячейки благодаря рекомендации Аксенова и Константинова. Впрочем, по итогам прошлогодних выборов, Крым отныне — монополия «Единой России»: разбавить ее триумф позволили лишь партии ЛДПР, получившей символические три мандата из 75 в местном парламенте.

В Крыму не продают «Новую газету» и «The New Times», а «Гражданская платформа» никак не участвовала в местных выборах. Это вполне объяснимо. Для крымчан, радующихся новому гражданству полуострова, все эти люди и СМИ избыточно либеральны, а для их проукраинских оппонентов — недостаточно. Чтобы претендовать на симпатии последних, «Гражданская платформа» должна была призвать вернуть Крым Украине, чего она себе позволить не могла. А любая другая риторика с их стороны для проукраински настроенных крымчан будет недостаточно оппозиционной.

Впрочем, спустя год после смены гражданства в Крыму рассуждать об украинском прошлом принято лишь в скептическом тоне. Демонстрация желто-голубого фланга на митинге в день рождения Тараса Шевченко закончилась задержанием для организатора мероприятия. Интервью с крымчанами, которые воюют на Донбассе на стороне Украины, обернулось обыском для родителей журналистки. Официальная статистика уверяет, что крымчане довольны новой реальностью (первым годом жизни в России удовлетворены 84% крымчан), но у желающих поспорить в руках остается все меньше аргументов: альтернативной информации становится все меньше. В самом Крыму есть одна каноническая оценка реальности, а все остальные считаются апокрифом. И это тоже можно записать в итоги минувшего года.

Павел Казарин, Московский центр Карнеги