Милая Украина! Дорогая родная страна! Как же мы здесь соскучились по языку твоему соловьиному, песням твоим, по радостному трепетанию желто-голубых флагов, по величественному сиянию старинного знака государственности твоей – трезубца, по воздуху свободы и справедливости!

Ничего больше уже не остается, как написать тебе, моя милая Родина, мучительное письмо, потому что не в силах держать все в себе. Кажется иногда, что мозг и сердце просто не выдержат и взорвутся – столько мнений и тяжелых переживаний раздирают меня ежедневно, с того самого дня, как у меня вместе с сотнями тысяч таких же верных твоих и дочерей украли Родину, украли надежду и веру в будущее. И хотя каждый день так же встает и заходит солнце, и так же радуемся с мужем, наблюдая, как подрастают двое наших детишек, но есть во всем этом горький привкус тоски, боли и отчаяния, который преследует меня уже год.

Почему-то вспомнилась прочитанная в далеком, светлом и солнечном, желто-голубом детстве сказка Д. Крюса «Тим Талер или Проданный смех». Может, сюжет этой сказки и не очень похож с тем, что произошло в моем родном Крыму, но здесь, оказалось, также продали свой смех, продали Родину, возможность радоваться каждому дню и не бояться. Хуже всего то, что эта кучка предателей, тайно заведя в наш дом врага и агрессора, сделала нас заложниками этой страшной фарсовой игры, украла нашу радость и наш смех, украла у нас весну. И прошлогодняя и эта весна – не моя, моя – украдена, и уже второй год подряд для меня и для таких же патриотов своего государства – увы, не приходит.

Каждый день нашей новой крымской жизни пронизан нотками тревоги, беспокойства и тяжелого ожидания. Каждый день – это новая маленькая борьба.

Борьба против идеологического оружия, которым поражены уже многие крымчане, которое точно направлено в самое твое сердце и в центр мозга, чтобы поразить навсегда все твои клетки болезнью ослепленного «зомби», чтобы навсегда лишить тебя способности думать, анализировать, сомневаться.

Системе, которая нагло ворвалась на мою землю, не нужны люди мыслящие, им важно превратить всех в тупую серую «ватную» массу, которой легко управлять. Всех непокорных, несогласных они стремятся сломать и уничтожить. До сих пор не могу свыкнуться с нашей горькой реальностью, до сих пор сердце сжимается от острой безжалостной боли, когда видишь или слышишь, что происходит в нашей повседневной жизни, на улице, в транспорте. Всюду грязная ложь и неправда, какие-то невероятные «страшилки» об Украине и украинцах.

И ты словно в каком-то страшном сне, хочешь, но не можешь проснуться и отогнать этот ужас. Как же это может быть – все эти люди двадцать три года ели хлеб твой душистый, дышали воздухом твоим чистым и свободным, пили воду твою прозрачную и целебную, Украина, и в один момент так коварно предали?!!! – Не могу смириться и понять!

Голову сжимает адская боль и сердце пылает от бессильной ненависти и отчаяния, когда слышишь, что арестованы и уволены с работы храбрые верные сыновья твои, которые пришли почтить день рождения великого Кобзаря. «Боритесь, и поборете», – завещал он, но бороться уже почти не остается сил, они давят своими грязными сапогами последние ростки свободолюбия и несокрушимости.

Не можешь удержать слезы, когда сестра рассказывает, свидетелем какой ужасной сцены становится, уезжая в троллейбусе с работы. Симферополь, как раз накануне восемнадцатого марта, на площади Ленина устанавливают сцену, цепляют атрибутику агрессора, – готовятся к годовщине «их крымской весны», салон троллейбуса полупустой, вторая половина дня. И вот одна женщина, тяжело вздыхая, не удерживая переполняющих душу эмоций, говорит вслух: «Продали Украину, предатели... Ну как же так! И что вам не жилось?! Так хорошо было, стабильность и уверенность. А сейчас – в стране так тяжело, у людей денег нет, а они на это [имеет в виду происходящее на площади] столько денег выкидывают. Предали Украину...»

Два человека, сидевшие рядом, начали ей говорить противоположное, спокойно и довольно сдержанно, но другая женщина, которая сидела подальше, в середине салона, вдруг встала и быстро пошла к той, которая говорила. Это было просто дикое, скотское поведение, сейчас присущее многим другим жителям Крыма, потому что они медленно превращаются в ту же тупую, озверевшую, безликую и бездушную массу. Эта женщина-«зомби» завизжала и нагло схватила недовольную за капюшон куртки и начала тянуть к выходу: «Ты – бандеровская морда! Пошла вон из нашего троллейбуса! Иди пешком! Катись отсюда, катись в свою ср...ную Украину!»

И никто, по словам моей сестры, которая ехала в том троллейбусе, ни мужчины, ни женщины, не вступились за ту бедную, храбрую женщину. Даже моя сестра((. Потому самое страшное – даже если кто-то не разделяет мнение той озверевшей «ватницы», никто не смеет отрицать, – здесь царит страх, который с каждым днем растет все больше.

Боже, не могу писать! Не могу уже думать! Душат слезы! Когда весь этот беспредел и ужас закончатся?! Опускаются руки, и в душе растет пустота...

Но, несмотря ни на что, даже на то, что надежды все изменить почти нет, хочется верить, что, подобно тому, как случилось в упомянутой выше сказке, проданный, а в большинстве вероломно украденный смех будет возвращен, и мой солнечный Крым вернется, как здесь любят говорить, – домой, не в соседний «аквафрешевый», а в родной дом. Мечтаю, чтобы когда-то здесь снова звучали стихи Сосюры и Шевченко, Леси Украинки и Лины Костенко, но не тайно, а громко на уроках дорогих сердцу украинского языка и литературы, и чтобы снова запестрели всюду на крымской земле флаги цвета золотой пшеницы и синего неба! Жду тебя, моя родная Украина! Возвращайся скорее!