Стремление в начале 90-х отъединиться от Грузии и войти в состав России привело к войне и экономической катастрофе.

Год назад, когда Крым был оккупирован «зелеными человечками», беженцы из Абхазии, преимущественно этнические грузины, пытались комментариями в социальных сетях напомнить о своей судьбе. И о судьбе Абхазии, прежде всего. Точнее о  том, что ожидает оккупированный Крым после того, как на землю полуострова ступил сапог «освободителя». Тогда мало кто обратил внимание на предупреждение – слишком велика была эйфория. Теперь абхазские грузины могут напомнить о своих комментариях, они имеют на это право – сапог «освободителя» вынудил их покинуть родные места 22 года назад.

22 года – это очень много. Уже выросло новое поколение, появились внуки. Из более 350 тысяч бежавших от сапога «освободителя» большая часть живет за рекой Ингури, в глубине Грузии, часть – за границей. Теперь их вместе с родившимися не в родных домах детьми и внуками почти полмиллиона. Многие до сих пор дружат домами – так как это было в Сухуми, Гаграх, Очамчири или Ткварчели. Собираются на праздники и семейные торжества, вспоминают, женятся, хоронят друг друга, воспитывают детей и внуков. Обмениваются фотографиями и видео, подаренными туристами или снятыми теми, кто на свой страх и риск едет в Абхазию – увидеть дом, повидать абхазских родственников.

Многие из беженцев не любят, когда их так называют, они утверждают, что им больше нравится «вынужденные переселенцы», потому что по-прежнему живут тем, что происходит в Абхазии – следят за новостями, читают абхазские сайты, обсуждают. Знают и о том, что произошло с их домами и квартирами: за одними, большинство из которых уже давно пришли в негодность, по просьбе хозяев присматривают соседи, а другие захватили и незаконно оформили абхазы.

Несколько раз мне доводилось присутствовать при обсуждении фотографий из Сухуми, Очамчири или Гагр, когда слезы радости от разглядывания родных мест превращались в слезы жалости от увиденного. Райский уголок Причерноморья, превратившийся в декорации для фильмов о последствиях катастроф, брошенные здания, не ремонтированные больше двадцати лет дороги, зияющие пустоты квартир в многоэтажках «Нового» района Сухуми, сожженные дома в Очамчири. Когда-то лучшие пляжи советских курортов теперь в кусках бетона и ржавой арматуры.

Утирая слезы, беженцы иногда начинают злорадствовать по поводу кремлевских «освободителей», обещавших абхазским сепаратистам «золотые горы» и «кисельные берега». Все 22 года правительство России укрепляло Абхазию исключительно своими войсками, в том числе российскими пограничниками, выделяя из своего бюджета деньги на содержание абхазских чиновников. Никаких инвестиций – ни российских, ни западных – Абхазия так и не получила.

Конечно, западные инвесторы сохраняли лояльность к грузинским законам, но и российские бизнесмены не торопились вкладывать деньги в территорию с непонятным статусом. В итоге 8665 квадратных километров, оторванных от Грузии российской армией при поддержке абхазских сепаратистов, оказались заброшенными и, по сути, никому ненужными.

С началом аннексии Крыма мои друзья из беженцев писали в Фейсбуке и других социальных сетях о сочувствии, которые они испытывают по отношению к крымским татарам и этническим украинцам. Они пытались объяснять «крымнашевцам», что такое «русский мир» на примере Абхазии.

Судите сами:  82% молодежи в Абхазии – наркоманы. Об этом говорит, не скрываясь,  абхазское телевидение. Сколько безработных – подсчитать не удается, поскольку многие трудоспособные уехали давно, еще в начале кремлевских обещаний, не поверили. Туристы в Абхазии – большая редкость, в основном это россияне, иногда приезжают из Беларуси или других постсоветских стран. Иностранцы не едут, поскольку опасаются закона Грузии «Об оккупированных территориях». Но главная причина отсутствия туристов – сервис и условия отдыха.

Пару недель назад я попросил своих друзей в Фейсбуке, беженцев из Абхазии, написать несколько строк, попытаться объяснить крымчанам, что их ожидает в ближайшие годы российской оккупации.

Давид Жваниа: «Эти 22 года весь мир развивается, а в Абхазии люди остались в прошлом веке – как по мышлению, так и по развитию. Расцветает бандитизм, полное обнищание и  бесперспективность в будущем, наркомания и криминал – это катастрофа для всей Абхазии. Абхазцев в ближайшем будущем ожидает полное вымирание. Также можно забыть о развитии туристических объектов».

Важа Нижарадзе: «Передавали по телевидению, как в абхазской школе, в первом классе преподавательница (какая-та Алевтина Павловна) спрашивает: «Скажите, кто враг абхазского народа?» Ответ: «Грузия». «А кто друг Абхазского народа?» Ответ: «Россия». Вот так вдалбливали абхазцам 20 лет и добились своего».

Нана Дадешкелиани:  «Я не понимаю, к кому обращаетесь – где вы видите прозревших абхазцев? Им все нравится, они не о чем не жалеют, считают, что поступили правильно и дружно ненавидят грузин. Они считают виноватыми только нас, а то, как поступили с нами, –  правильным. Смешно и грешно, когда вспоминаю, как все скопом навалились на нас в Абхазии – русские, чеченцы, казаки и другие. Все решили кусок Черного моря себе прибрать, смешно».

Медеа Гачава: «Сами абхазцы понимают, что серьезно влипли, однако уже поздно».

Лали Джолиа: «Все сожгли дотла –  от Псоу до Ингури, нового ничего не построили. Ночью воют волки и шакалы, там сущий ад».

Элиа Аибекчан: «В доме моего деда жили кабардины, потом продали сирийцам».

Димитри Сордиа: «Русский мир» в Абхазии – это город-призрак Ткварчели (или жителям Донбасса кажется, что кто-то будет им восстанавливать шахты, так удачно остановленные?), это околокриминальное отребье со всего совка, вселившееся в дома убитых и изгнанных жителей, со всеми вытекающими прелестями. Плюс тувинцы-десантники, доминирующие на променадах и в питейных заведениях, и ссущие в вашем подъезде».

Гела Гали: «Бандитская, теневая экономика. Неуважение к интересам, культуре и языку местного населения. Отсталое и не имеющее перспективу общество. Милитаризация и криминализация региона. Это в двух словах «прелести русского мира».

Гиорги Патриоти: «Это как жить на бомбе: не знаешь, когда взорвется».

Чикора Звураки: «Не надо объяснять – пусть лучше сами увидят своими глазами, все равно в Крыму не поверят».

Услышать мнение о том, что надо все бросить и забыть Абхазию, – огромная редкость. Экс-министр обороны Грузии Бачо Ахалаиа недавно написал книгу «Сухуми – мой Иерусалим», подразумевая, видимо, фразу, которую евреи произносили более 25 веков – «В следующем году в Иерусалиме».

Беженцы по-прежнему тоскуют по родным местам, а происшедшее в Крыму расценивают как часть и своей судьбы, по крайней мере, у аннексированных крымчан и изгнанных из Абхазии беженцев враг один  – российский оккупант. И судьба теперь одна.