На проспекте Баграмяна в Ереване, где каждый вечер собираются от 10 до 20 тыс. человек, можно увидеть немало вещей, похожих на те, что происходили во время нашей революции достоинства, пишет в блоге на "Новом времени" Настя Станко. Здесь часто поют (правда, больше мужчины) и постоянно заявляют, что это мирный протест. Оппозиционные политики, кстати, тоже есть, но говорят мало, подчеркивают лишь готовность защитить своей неприкосновенностью митингующих, если полиция решит применить силу. Пожалуй, и все.

Для особо непонимающих, то есть работающих здесь российских СМИ, активисты даже написали плакаты: "Это не Майдан, это маршал Баграмян". Все, кому я говорю, что из Украины, сразу тоже повторяют: "Это не Майдан".

Вагинак Шушанян, один из лидеров движения Нет грабежу, благодаря которому и начался протест, рассказывает смешную, на его взгляд, историю: "Мы принесли на Баграмяна цветы, и нам тут же стали твердить, что это цветная революция. А мы в ответ: вы с ума сошли? Мы просто хотим подарить цветы нашим девушкам, мамам, сестрам".

Вагинаку 24 года. На митинги ходит с 16. В прошлом году неизвестные избили его за акцию против притеснения гражданских активистов. Я спрашиваю Вагинака: чего ему не хватает в Армении? Он говорит: свобод. Каких? Всех.

Возле мусорных баков, служащих митингующим баррикадами и местом встречи, знакомлюсь с Шагеном Арутюняном. Шагену 16. И он здесь местная звезда. Прославился всего две недели назад - после того, как выбежал на стадион во время матча Армения-Португалия с плакатом "Свободу Шанту Арутюняну и всем политзаключенным Армении". Шант Арутюнян - отец Шагена. В 2014‑м вместе с единомышленниками он протестовал против ущемления прав. В руках активисты держали деревянные палки и свето-шумовые хлопушки. По словам Шагена, для самозащиты. Отца посадили на шесть лет в тюрьму за хулиганство, а Шагену дали четыре года условно. Теперь он здесь, потому что для него это новая возможность пойти против власти, ущемляющей права и свободы людей.

Уже пятую ночь подряд замечаю здесь и оппозиционного политика Николу Пашиняна, который тоже практически ничего не комментирует: он депутат, а акция неполитическая. Но мне рассказали, что Никол тоже сидел. С 2009‑го по 2011‑й. Получил срок за организацию протеста против результатов президентских выборов. В 2008‑м, когда впервые победил Серж Саргсян - нынешний глава Армении, оппозиция заявила, что голоса сфальсифицированы, и люди вышли на улицы. Тогда полиция застрелила 8 человек, погибло также двое полицейских; на скамье подсудимых оказались лишь организаторы митинга и никто из представителей правоохранительных органов.

У всех, с кем я говорю, пытаюсь узнать об отношении к России. Ведь компания-монополист Электрические системы Армении, решившая поднять цену на электроэнергию, из‑за чего люди вышли на улицу (хотя разница - 7 драм за киловатт - это 35 наших копеек), принадлежит российскому холдингу Интер РАО. Протестующие считают, что Москва их обманула.

Один из национальных героев Карабахской войны, подполковник Жирайр Сефилян объясняет, что РФ вроде бы и союзник Армении в конфликтном карабахском вопросе, но это не мешает ей продавать наступательное оружие Азербайджану. Сефилян помнит и 1992‑й год, когда ему и другим армянским военным пришлось сражаться с российскими танками в Нагорном Карабахе во время наступления азербайджанских войск.

С 32‑летней Элен я сижу на ковре, который она принесла из дома. Элен нормально относится к России. Но, по ее словам, из‑за олигархов и коррупции - как внутренней, так и внешней - цены в Армении растут, а свободы сокращаются. Элен здесь, чтобы все было наоборот. И добавляет: вслух лучше говорить об электричестве, а не о свободах. Это не так опасно.

Гид Георгий боится другого: каждый год из страны из‑за высоких цен и коррупции выезжает около 80 тыс. граждан Армении. Если так пойдет и дальше, говорит он, в Армении останется всего миллион жителей. В Азербайджане - 9 млн, а значит, войну в горах выиграть будет сложно.

На рассвете во время прогулки по Баграмяна с армянским журналистом к нам подходит мужчина средних лет в очках и говорит, обращаясь ко мне: "Это вам, Настя, не Украина". Я оборачиваюсь к нему, пытаясь понять, откуда он знает мое имя. Но он успевает повторить: "Это вам не Украина, просил передать господин Гаспарян".

Речь идет о генерал-лейтенанте Владимире Гаспаряне, начальнике полиции Армении. "Могли бы вы представиться?" - "Советник начальника полиции. Когда‑то работал с Азаровым и Герман". Вспоминаю эти фамилии из нашего прошлого и думаю о том, что все, что здесь происходит, не просто так.