И все-таки, что замышляет Россия в Сирии? Обычные ответы, что Владимир Путин жаждет расширить сферу своего влияния, или что он хочет отвлечь внимание от Украины или что его цель спасти шкуру президента Башара Асада - равносильны заявлению, что российский президент живет в другой реальности. Эти ответы нельзя воспринимать всерьез. Они всего лишь очередное заблуждение из череды ошибочных аналитических выводов и ложных прогнозов, которые затуманивают мышление западных политиков в течение последних двух десятилетий.

Вспомните, как часто ошибались лидеры западных стран. В свое время они не сумели предвидеть крах Советского Союза и даже пытались его поддерживать, когда он уже рушился. Затем они говорили, что президент Борис Ельцин был демократом, а его преемник Путин - модернист. Они потратили миллиарды «на продвижения реформ», пока не осознали, что их деньги только помогли реанимировать авторитарный режим в России. Тогда Запад призвал к "перезагрузке" отношений - даже тогда, когда в Кремле уже преобладали антизападные настроения - но в ответ получил войну в Грузии, вторжение в Украину и аннексию Крыма.
И вот сейчас центром внимания всего мира стала Сирия, где Путин, оказывая поддержку режиму Асада, резко увеличил число российских войск, перебросил туда танки и самолеты, а на прошлой неделе российские крылатые ракеты нанесли удары по сирийскому побережью Средиземного моря.

По мнению западных аналитиков Путин пытается укрепить роль России, как сверхдержавы. Но зачем играть мускулами именно сейчас, когда отечественная экономика неуклонно падает, и делать это в Сирии, где успех далеко не гарантирован? Кроме того, существуют более простые способы отвлечь внимание от Украины, хотя бы потому, что остальной мир уже и так готов отвести от нее свой взгляд. А если бы Путин хотел отвлечь россиян от их собственного бедственного положения, он мог бы найти кого-то получше Асада. Он все- таки не президент-камикадзе.

Чтобы понять действия Кремля, нужно взглянуть на Россию через призму институтов страны, глазами контролирующих их лиц. Хотя они и стремятся казаться максимально угрожающими, все еще существуют две силы, которых им самим стоит бояться и которые могут лишить их власти.

С одной стороны - это российская элита, чьи богатства на самом деле ничего не означают без возможности тратить их на западе. Их долгосрочный интерес заключается в личной интеграции в западный мир, а это угрожает всесилию Кремля. Во вторых, есть большая часть населения, которая предпочитает новую жизнь в интеграции с Западом призывам к борьбе с цивилизацией. Интересы этой части общества зачастую расходятся с интересами государственных институтов. Между тем, и сами многочисленные представители репрессивных органов активно приватизировали собственность, и вряд ли готовы отстаивать интересы режима.

Какое-то время Путин пытался выжить, подражая либеральной демократии. Затем, когда россияне вышли на улицы на массовые митинги в 2011-2012 годах, Путин вернулся к концепции «российской крепости», основанной на военно-патриотической национальной идее. Но украинский «эксперимент» доказал, что этот план тоже обречен. Холодная война велась на базе огромных военных ресурсов и при поддержке идеологически созревшего населения. Сейчас же, Кремль не может рассчитывать на подобные источники силы.

Отсюда и решение начать кампанию в Сирии, как попытка объединить утверждение легитимности идеи «российской крепости» с увертюрой к западу. Однако предлагается не вторая Ялтинская конференция с целью провести пропорциональный территориальный раздел; это неопределенные отношения, которые позволили бы каждой из сторон интерпретировать глобальные правила и принципы, как им вздумается, стирая границу между войной и миром

Мы больше не живем в мире черно-белой преданности холодной войне. Сейчас это мир релятивизма, в котором все стороны могут свободно стать посредниками в различных конфликтах и под ширмой отстаивания гуманитарных ценностей лоббировать свои интересы.

Через пятнадцать лет после того, как он впервые занял президентский пост, Путин, кажется, пришел к выводу, что западные лидеры готовы, а возможно, даже хотят согласиться на эту игру. Они дают ему шанс раздуть градус кризиса, что поможет поддержать видимость непоколебимости власти в России, удержать общественность в рабстве и элиту в узде.

Следовательно, кампания в Сирии - не русская рулетка. Путин пытается пройти мимо тех подводных камней, на которые натолкнулся и потерпел крушение Советский Союз. Такая логика определена отечественными императивами, внешние факторы не способны изменить ее, однако могут сделать процессы грязнее и драматичнее.

Оригинал  на The Financial Times

Перевод Андрей Сабадыр