Оказывается, он жив. Живёт и, скорее всего, будет жить. Я про Совок. Не только в головах людей, чьи мысли безотвязно прикованы к колбасе по два двадцать, но и ко всей армейской действительности - со всем её подобострастием, бюрократией, взяточничеством и мелким воровством (о крупном - вопросы к прокуратуре и СБУ).

Война всё показала, сорвала личины, насытила красками, добавила контрастности. Всё всплыло, что обычно всплывает. Карьеристы и подхалимы в одной упряжке рвут поводья, сражаясь за право первыми лизнуть у того, от кого зависит их армейское будущее. Тыловики, все как один упитанные и холёные, молча жуют дармовой комбикорм у корыта обеспечения. Тот, кто сидит на топливном шланге, зарезервирует себе безбедное существование на несколько последембельских лет. Письмоводители и прочая бумажная офицерня загрузли в рапортах, бланках, правилах, уставах и законах, и в это болото тянут всех, кто хоть немного приближается ко всей этой официальщине.

Простой солдат тоже показывает своё истинное. Исподнее, подшкурное. Но его задача в чём? Сидеть в норе, по возможности не пить и исправно ходить в наряды. То, что происходит выше - его боль, его здоровье, его финансовое положение, но сделать он ничего не может. Какое его слово против слова комбата? Что может он требовать от вороватой шоблы тыловиков? Да ничего. Сиди, где сидел. Солдат. Земляная крыса. Бесправник. Как-то к нам на позицию приезжала комиссия из штаба сектора. Полковники, добрые лица, мягкая походка. Посмотрели на всё это и вынесли вердикт: солдаты живут в скотских условиях. И что изменилось? Из штаба прислали гонца с валенками. Одна пара на двоих. А солдат промолчал. Проглотил. На вопросы солдат об обеспечении комбат отвечает привычным: сложно, всё сложно, нужно решать коллективно.

И вот вся казёнщина и коекакщина, государственный сволочизм и банальный обман фильтруются душой солдатика и скапливаются внутри него, грубого, часто неотёсанного и нелепого, но живого... И вот всё это накопившееся рано или поздно приведёт к бунту. Сначала к внутреннему, а потом и к всамделишному, беспощадному. Но с определённым смыслом. Как в старом фильме Джоэла Шумахера "С меня хватит". С юмором, эдакой солдатской задоринкой и, безусловно, насилием. А что за бунт без насилия?

Ведь многие поддерживали идеи Майдана, для многих понятие "справедливость" стало иметь вес, а тут сплошной подлог. Да он, солдатик этот, может и готов стать героем, он патриот, его любовь к родине сильнее, чем к себе. Он готов погибнуть, но с целью. Что вот там, в тылу, в по-европейски аскетичных кабинетах сидят те, кто сможет довести эту страну до ума, а не до ручки. Но в тылу остались всё те же три толстяка в кабинетах с позолоченными канделябрами и малахитовыми чернильными приборами. Остались всё те же мусора, которые на вокзалах подкидывают солдатам патроны и наркоту, а в собесах и ЖЭКах те же безразличные истуканы с холодными глазами.

А сколько нервов и бумажной волокиты предстоит бойцу после дембеля! Его законное право получить УБД станет для него марафоном унижения. Многие знакомые за бокалом пива спросят: зачем ты туда пошёл? Для меня? Я тебя туда не посылал.

Обидно солдату, досадно. А что самое ужасное - очень холодно. Но он солдат, он вытерпит, он посидит в блиндаже или в казарме, расскажет товарищам о бесправии и обмане, наполнит воздух желчью, возможно, даже тяпнет соточку, домучает свою службу, возненавидит командование, проклянёт государственных мужей и вернётся домой. Там его ждут дети, жена, родители. Да какой, к чёрту, бунт, подумает он, устал я, да и семью кормить нужно.

А Совок жив и будет жить. И лучше, чем солдат. Намного лучше.