В школе у Кати не было никаких проблем. Линейные и квадратные неравенства решала с легкостью, насквозь видела сущность Беликова из «Человек в футляре» и быстрее всех схватывала строение алкенов.

Она была единственным ребенком в семье, и все возлагали на нее большие надежды. Жили они просто, в маленькой квартирке на Отрадном. Две проходные комнаты без балкона и совмещенный санузел. Окна на овощной магазин. Отец приходил поздно (он работал химиком в НИИ) и начинал ворчать еще в коридоре.

Выкладывал на стол недоеденные бутерброды, возмущался каким-то недалеким Синициным, а потом доставал свои научные тетради. Водил пальцем по формулам, гладил их, будто они шелковые, и с отвращением наблюдал, как дочь выпекает медовые фигурки. Хмурился. Щелкал языком и сокрушался:

- И в кого ты такая, дурочка? Делом нужно заниматься. Химию учить, а не растапливать на водяной бане шоколад.

Мама рассеяно смотрела поверх ее головы и молчала. Главным в доме был отец.

А Катя расстраивалась, в сердцах выбрасывала тесто в ведро, а потом снова доставала маргарин, какао и мед и расплывалась в улыбке.

Замуж выходила, словно в бреду. За первого, кто назвал солнышком и похвалил печенье. Муж тоже был ученым, работал в НИИ и абсолютно ничего не зарабатывал. И она пекла десятки противней - клюквенных, шоколадных, ореховых и мятных и выносила на рынок. Стояла в тулупе, как самоварная баба, пила коньяк с чаем и громким голосом зазывала покупателей.

Так в доме появился видеомагнитофон и финский белый кожаный гарнитур. Муж расслабился, начал пить и частенько плакал на кухне.

Жаловался: «Ты же никто, а у меня ученая степень». Отец изредка приходил на рынок, стоял в стороне, наблюдал за ее торговлей, а потом одергивал свой куцый полушубок и огорченно резюмировал:

- А я предупреждал, что делом нужно заниматься. Химию учить, а не позорить отца на весь город.

Потом было много всего. Она пекла для детских праздников, кафе и ресторанов. Разрисовывала разноцветной глазурью и самодельной карамелью.Развелась и скопила на маленькую кондитерскую. Расширилась до еще одной и наняла помощниц.

И со временем ее пряники стали продаваться во всех крупных городах и считаться кулинарными шедеврами, а отец все также продолжал стесняться дочери и каждый раз, когда речь заходила о том, кем она работает, опускал глаза и жевал одну и туже фразу:

- Коврижница она. Коврижница. А могла бы стать кем угодно!