Ее не очень-то жалуют у нас, припечатывают ругательным словом »феминистка». Этим стараются перечеркнуть, преуменьшить ее несомненный талант, ее яркую, неудобную для обывательской морали жизнь. Какая же она феминистка? Она - обычная женщина, правда, чуток посильнее и поталантливее большинства мужчин, потому и презрительное «феминистка». От мужчин - за то, что посмела выйти за рамки предначертанного пути, от женщин - за то, что у нее хватило сил и способностей, смелости и стойкость сделать то, что не решаются сделать они. «Думая о своем великом уме, женщина добивается равноправия. Обладая умом, добиваться его она не станет», - где уж тут феминизм, попробуйте, отыщите. И, кстати, она терпеть не могла феминисток и совсем не считала, что «жизнь слишком коротка, чтобы фаршировать грибы».

Колетт - женщина, поднявшаяся по лестнице с запыленной, пропахшей пороком и потом сцены Moulin Rouge до президента Гонкуровской академии, получившая в знак признания из рук президента Франции Орден Почетного легиона. Ступенька за ступенькой. Шаг за шагом. Звезда Прекрасной эпохи, не утратившая своего сияния в течение всего звездного пути.

Серьезная писательница, культовая фигура французской и мировой словесности. Она вроде бы меньше всего подходит под определение «классик литературы», потому что писала так, как и жила - ниспровергая устои и разрушая стереотипы, но, к счастью, не все решает окололитературная бюрократия, хоть она и достаточно влиятельна, а многое решают сами читатели.

Решают люди - кому из писателей суждено жить в памяти, а кому суждено кануть в безвестность. Тут уж бюрократы и критики бессильны - перед очарованием настоящего таланта, безыскусной искренностью и простотой отступают они, злобно пришептывая «феминистка». «Не принадлежав ни одной из литературных школ, сбежав от них, как сбегают из школы ребята, она всем этим школам утерла нос», - писал о Колетт Жан Кокто. О, он, король морфинистов и порока, знал толк в литературе, ему мы можем поверить .

Все эти истории женщин, добившихся в жизни успеха - как сказки про Золушку, только успех приносит не принц как награду за добродетель и покорность, а цепь решений и поступков Золушки. Мне, кстати, так нравится больше - зависеть не от мимолетной страсти и переменчивых привязанностей, а от самой себя.

В начале жизни Колетт - все как под копирку, снятую с жизней других. Жила-была во французской провинции Бургундия девочка, звали ее Сидони-Габриэль Колетт. Жила в обычной семье - отец, бывший офицер, потерявший ногу в сражениях в Алжире и занимавший скромную должность сборщика налогов и мать, которую почему-то тоже называют феминисткой (наверное, из-за ее привычки жить на широкую ногу), души не чаяли в своей младшенькой Сидони, любили ее "больше золота и драгоценностей".

В шестнадцать появился Он. Блестящий, но уже теряющий очарование молодости вместе с волосами на лысеющей голове завсегдатай парижских гостиных, известный по тем временам писатель Анри Готье-Вийяр. Сидони влюбилась без памяти. Четыре года она боролась со своей семьей, разглядевшей в редкие наезды Вийяра в провинцию , все мнимые, тщательно скрываемые «достоинства» жениха. И жадность, и напыщенность, и всесокрушающее тщеславие, и ненадежность - все было очевидно для всех, кроме, разумеется, самой Сидони. Через четыре года девушка все-таки настояла на своем, родители отступили, они все-таки поженились и отправились в Париж.

И тут началось. Муж оказался никаким не писателем, а ловкачом, на которого трудились десятки литературных «негров». Единственное, что он делал - это ставил свое имя на их произведениях. Все остальное время, свободное от «творчества», он таскался по кабаре, блестящим гостиным и чужим постелям. Анри, вдобавок - мамочка, как же ты была права!- оказался скупым и мелочным. Но расчетливым - он быстро понял, что довеском к трепетной красоте юной супруги и ее длиннющей роскошной косе в 1м 58 см, он получил еще одного литературного негра и скоренько засадил Сидони за написание книг.

Читайте также: Королева Монпарнаса

В 1900 вышла ее первая книга «Клодина в школе». Потом, вслед , одна за одной - «Клодина в Париже», «Клодина замужем», «Клодина уходит». На обложках всех книг красовалось имя ловкого супруга. Он купался в лучах славы и прослыл великим знатоком женской души. Парижане заговорили об удачно нащупанном стиле «развращенная невинность» и о психологии подсознания, на которых Сидони построила свои сюжеты. Извращенная Прекрасная эпоха требовала новых ощущений - и Сидони, точно попав в тональность времени, их предоставила. Все в рамках приличий, но на грани допустимого - Клодина была сиротой, монастыркой и о, лесбиянкой. Но при этом - ни грана вульгарности, чистое подсознание и искренность.

Деньги полились рекой и тонкими ручейками растеклись подарками многочисленным дамам сердца. Для донашивавшей старую одежду жены оставалось только "Живее, малютка, в доме нет денег!". Анри прикупил (разумеется, на свое имя) загородный дом, а она не смела даже попросить десерт.
«Романы о любви пишут тогда, когда ее нет», - скажет позднее Колетт.

Закончилось все это нервным срывом, и примчавшаяся мать уговаривала-молила попавшую в психлечебницу дочь бросить все к чертям и поехать домой. Тщетно - Сидони плакала, заламывала руки и твердила, что без супруга жизни не представляет, любит и никогда его не покинет.

Случившееся заставило супруга пересмотреть некоторые сложившиеся установки - страх потерять столь ценного раба подвигнул его выпустить супругу из четырех стен. Смекнув, что красота Сидони - это тоже капитал, который можно выгодно продать и получить неплохие дивиденды , Вилли позволил, кроме всего прочего, брать уроки актерской игры и пластики. Заставил обрезать косу, заставлял играть роль порочной женщины. Она подчинялась. Но все это уже не имело ровно никакого значения - они расстались, и Сидони, уже превратившаяся в Колетт, оказалась в маленькой квартирке захудалого парижского доходного дома. Одна. Без гроша.

Она стала первой женщиной-мимом. У нее была удивительная пластика и «говорящее» тело. И стала королевой эпатажа. Лесбийские связи, непрерывные скандалы, появление нагой на сцене шокировали жаждущую новых ощущений публику. Она и давала публике то, что публика хотела. Но при этом не прекращала писать, только так ей удавалось сохранить себя, не разменять себя до остатка на потеху толпе.

О происходящем на подмостках и за кулисами всемирно известных кабаре, где она выступала, Колетт расскажет в книге «Изнанка мюзик-холла» . О своей жизни - в полуавтобиорграфической «Неприкаянной».

В 1912 г. Колетт снова выходит замуж за аристократа, политика, дипломата и журналиста барона Анри де Жувенеля. Это, конечно же меняет ее жизнь, упорядочивает будни и дает возможность передохнуть. Но только возможность.

Началась первая мировая война, барон, как и подобает человеку чести, ушел в армию, а Колетт участвует в организациях помощи раненым и инвалидам, по поддельным документам пробирается на фронт и остается там с мужем длительное время. Потом война закончилась, закончилась и любовь, разбившись о мир с его соблазнами. Барон, стремясь получить моральную сатисфакцию за годы, проведенные на фронте в ожидании смерти, ударился во все тяжкие.

Колетт не отставала, платя супругу той же монетой, и тут ей даже удалось превзойти мужское коварство - она закрутила роман с семнадцатилетним пасынком Бертраном. Общество пришло в ужас, королева эпатажа вновь тряхнула стариной, шокировав разнежившуюся публику. Собственно, обо всем этом можно прочесть в романе «Шери». Словом, «в поисках единственного женщины проводят немало времени. И его вполне хватает на то, чтобы испробовать семейной жизни».

Читайте также: Откровенная сексуальность в наши дни считается пошлой. Но было ли так всегда? ФОТО

В 39 году она выходит замуж за Мориса Гудеке, он был младшее ее на 16 лет и годился в сыновья. Тем не менее, он настолько любил Колетт, что был с ней до самого ее ухода. В горе и радости. В счастье и несчастье. Когда в 40 нацисты начали охоту на евреев, Мориса арестовали и намеревались отправить в концлагерь. Одному Богу известно, как ей удалось его вырвать из нацистских застенков. Дочь Колетт участвовала в Сопротивлении.

А теперь мы подходим к самому трагическому в жизни женщины. К старости.

«Жизнь - странная вещь: мы все время на глазах у других людей, но увидеть нас такими, какие мы действительно есть, они не смогут за все время жизни». Морис не был «другими людьми». Он ее любил, потому видел ее такой, какой она была в действительности. Она постарела, после войны очень страдала от артроза, практически не покидая кровати. Морис ухаживал за ней, как за ребенком, носил на руках, нянчил, укутывал. Она продолжала писать. Дневники «Из моего окна», «Вечерняя звезда», «Голубой фонарь»- это исповеди писательницы, осмысление ее жизни, ценности встреч и увы, расставаний.

Жизнь не останавливалась. В конце сороковых вышло собрание её сочинений в 15-ти томах, в целом она выпустила около 50 книг. Вторая женщина в Гонкуровской академии, первая женщина на президентском посту этой академии, подготовка и издание собрания сочинений. Облегчение боли приносили огромные шартрские кошки, они ложились на выкручиваемые недугом суставы и согревали их.

Потом в доме появилась кошка, которую Колетт назвала Последняя. Когда кошка умерла, других больше уже не заводили. Колетт ждала своего часа. Вместе с Морисом они подкармливали уличных котов, которые сходились со всей округи к дому ко времени кормежки.

«Сердце не имеет морщин, на нем бывают только шрамы» - они вместе шлифовали эти шрамы, чтобы не было трудно жить.

Когда час настал, церковь отказалась ее отпевать, но государство взяло все расходы и организацию на себя. Похороны были помпезными и роскошными. Близкие шутили, что Колетт церемония непременно бы понравилась. В 1969 ее именем назвали площадь напротив Комеди-Франсез. Звезда Прекрасной эпохи ушла в историю, рассыпав свой свет на прекрасной парижской площади.

Она любила свое прошлое. Любила свое настоящее. Не стыдилась того, что делала, и не жалела о том, что уже не могла этого делать.

А вы говорите - феминистка. Неправда. Обычная женщина. С ошибками, страстями, взлетами и падениями. Женщина.