Длинный день сплетен: о Чечне, о кадыровцах, о терактах в Киеве. Без права на вердикт, но с правом на оценку.

Вчера долго очень говорил с разными людьми, собирали ощущения по поводу происходящего, обменивались мнениями. 

Говорили с теми, кто сейчас далеко от эпицентра событий, поэтому никто из нас не претендует на окончательность оценок.

Сплетничали мы с бывшим узником кадыровских тюрем Мусой Ломаевым и еще двумя людьми, которых называть не могу. 

Муса сидел в тюрьме по сфальсифицированному обвинению, подвергался пыткам.

Его, одного из последних, спасла Анна Политковская, убитая в Москве одиннадцать лет назад.

Муса выехал за пределы России в год убийства Политковской.

"То, что происходит у вас сейчас - это Ичкерия 1996 года" - говорит он. И я очень хорошо его понимаю.

Раздробленные силовые структуры, борющиеся за собственные привилегии и кусок хлеба, отдельные, подчиненные только собственным, часто коммерческим интересам, милитарные формирования - вот сегодняшняя украинская реальность. 

"У каждого своя армия, и они считают, что строят свое государство..." - задумчиво говорит Муса. - "Когда все это произойдет, они (Россия - ред.) войдут как спасители."

Муса это видел. Я тоже это уже видел.

Читайте также: Парадокс життя та смерті Аміни Окуєвої

Патриоты сжирают друг-друга, внутренние разборки, при отсутствии реальных, понятных, жестких политических и милитарных задач, - поглощают страну, превращая ее в плацдарм внутривидовых распрей и дележа черной кассы.

При этом война между спецслужбами уже выплескивается на улицы. 

Кто бы ни стоял за убийством одесситки, принявшей ислам и ставшей ярким лицом сопротивления (Россия или кто-то другой) - серию терактов против конкретных представителей разнообразных силовых структур не получается обьяснить "попыткой дестабилизации страны", как это делают спикеры МВД.

Для создания хаоса в крупных городах стиль и цель терактов была бы совсем другой - это понятно каждому здравомыслящему человеку.

Поэтому я с тревогой и замиранием сердца всегда читаю о каждом задымлении в подземке, но с хохотом читаю новости со ссылкой на Матиоса, о руке России желавшей убить "полторы тысячи" украинских чиновников.

И вот в эти минуты я снова вспоминаю слова Мусы: "Когда все это произойдет, они (Россия - ред.) войдут как спасители".

И вот от этого становится очень терпко и неприятно, потому что степень потенциальной вовлеченности врага на этапе, когда Украина таки превратится в failed state - необозрима.

"Ты сам говорил, только что на лекции, что Россия преследует тактику гибридной войны и дестабилизации путем растления ваших спецслужб, армии, госаппарата. Почему ты сейчас думаешь иначе?" - пишет мне в ответ на мои цитаты из разговора с Мусой один из друзей-немцев.

"Я не думаю иначе, я просто о том, что степень вовлеченности России в конце концов может быть любой — как гибридной так и прямой. Сталина ведь ничто не остановило перед аннексией Западной Украины, где десятилетия спустя продолжалась партизанская война. Кто сказал, что карлик не возомнил себя новым Сталиным?»

В итоге мы сошлись на том, что наиболее вероятный сценарий — все же гибридная дестабилизация и приход к власти не путем милитарной аннексии, а путем реванша конформистских сил. Что не отменяет результата, — риск возвращения Украины в орбиту тирании и потерянный шанс на создание правового государства не стал меньше с ростом патриотических настроений — скорее риск болезненного падения стал еще более ощутим чем даже до начала войны с главным врагом.

«Если России понадобилось три года найти в Чечне своих будущих союзников, типа Кадырова… то в украинской среде еще наверное с предыдущих 2-3 правительств — внутренней и внешней разведкой Украины управляла Россия и развалить внутренние устои не составит труда — у них есть все ключи» — говорит Ломаев.

Сейчас мы можем только спекулировать издалека о событиях дома, и пытаться анализировать события исходя из собственного опыта.

Я пытаюсь поговорить с людьми, оставшимися дома и поддерживающими отношения с чеченским сопротивлением.

Домом я в данном случае называю Тбилиси, поэтому звоню моему давнему знакомому, который был одним из связующих звеньев с людьми из Северокавказского сопротивления.

Мы говорим о серии последних терактов и делимся сплетнями.

«Наши здесь считают, что эти двое (Амина и Адам — ред.) - работа русских. А «Зона» (Тимур Махаури — ред.) - мог организовать бойцов в защиту Миши. Наши считают: эта семейная пара - работа русских. Может быть исполняли и украинцы, но вдохновляли, подстрекали и организовывали русские. А вот Махаури - работа украинских спецслужб».

Так считает мой информатор в Грузии, который выступает неофициальным переговорщиком с некоторыми представителями остатков сопротивления — крошечными, очень глубоко законспирированными группами на Северном Кавказе.

Читайте также: Чому влада – пособник терактів у Києві

Именно от этого человека я в свое время получил информацию о том, что убийство Сашка Билого нарушило связь полукриминальных полупатриотических группировок в Украине с этими Северокавказскими группами.

По словам другого человека из чеченской диаспоры, (как и Муса находящегося сейчас в Европе), убитый в сентябре этого года возле Бессарабского рынка в Киеве Махаури тоже был связующим звеном, только на этот раз грузинского правительства Саакашвили и осколков анти-кадыровских групп на Кавказе.

«Зона» был связующим со всем миром чеченцев в Грузии. Он мог ездить в машине и в багажнике у него был пулемет. Такое немыслимо было в Грузии времен Саакашвили. Но «Зона» (Тимур Махаури -- авт.) мог себе это позволить» — говорит мой собеседник из числа чеченской диаспоры.

Это уже спекуляции, но в течении трех лет два связующих звена с Кавказом гибнут в Украине. Гибнут не на фронте, а в глубоком тылу. 

В первом случае смерть от рук людей из аваковского МВД, во втором — диверсия в центре Киева.

Все мои собеседники сходятся в одном — Адам Осмаев и Тимур «Зона» Махаури — никак не связаны между собой.
Махаури воспринимается как человек из силового крыла Саакашвили. 

Их общие знакомые в Тбилиси говорят о том, что «Зона» никогда сам не называл себя «верноподданым» Миши, но однозначно входил в круг его влияния и интересов.

Гибель Махаури была выгодна как украинским, так и российским спецслужбам.

Итак, к чему нас привел наш «день сплетен»?

Российские и украинские спецслужбы имеют ярко выраженные общие цели в подавлении потенциального влияния Саакашвили, общую философию ксенофобии и, зачастую - общую агентурную сеть. 

В связи с этим исключать их совместную диверсионную работу нельзя.

При этом волны дезинформации от украинских силовых структур таковы, что полагаться на официальные сводки новостей так же сложно, как и на кухонные разговоры. 

Это уже мои выводы. Чеченцы более оптимистичны по отношению к Украине, но здесь уже я выступаю адвокатом дьявола, ссылаясь на собственный опыт.

Вопрос в том, что Украина (увы, как и Россия) - это страна в которой до сих пор не было успешной истории немонархического правления за всю новую историю.

Периоды демократии в России были короткими и кровавыми, затем мы все вместе вступили в фазу диктатуры НКВД/КГБ, продолжавшуюся 70 лет, затем 90-е.

Наши 90-е были такими же, как и российские. 

Видимость свободы слова все эти годы у нас поддерживалась исключительно за счет множественности групп и центров влияния - разные олигархические группы содержали (и содержат у нас до сих пор, в отличие от России, где новая монархизация уже произошла) собственные медиа, обслуживающие их интересы.

Маневрируя между этими центрами влияния, пресса, не подвластная одному только центру, могла до последнего времени выживать, балансируя между разными группировками и находя у них ресурсы для выживания.

Словом, Россия 90-х - это и Украина 90-х.

Россия же 2000-х - это монархическое, имперское образования, монополизировавшее каналы информации.

По такому пути идем и мы сейчас: развитие органов пропаганды в ущерб адекватным, профессиональным медиа, при отсутствии реальных реформ и общественного контроля за ними. 

Мы два вечера подряд говорим с Мусой, — это старая привычка, еще со времен, когда я жил дома. 

Тогда мы впервые «расконсервировали» Ломаева, опубликовав его воспоминания из грозненской тюрьмы.

Сегодня обсуждаем то, как пресса, в лице Анны Политковской, спасла ему жизнь.

Musa Lomaev из тех людей, кто никогда не станет говорить о необходимости «патриотической цензуры» в ущерб реальной информации, потому что он, как никто другой, знает цену публичности.

Первая статья, написанная Политковской в цикле публикаций о нем, называлась «Вакхабиты, притянутые за бороды».

Цикл статей в «Новой» 11 лет назад спровоцировал освобождение Ломаева после многомесячных пыток и позволил ему выехать в Европу.

Читайте також: Возможных версий взрыва нынче множество. Знаете почему? Сегодня это очень просто сделать

«Единственное что они могли сделать тогда, после первой публикации — выкупить весь тираж «Новой газеты» в Грозном — и рвать его прямо перед киоском. Потому что поток этой информации им невозможно было остановить — ни пытками, ни убийствами, ничем» — вспоминает Муса.