Я часто говорю о том, что возникает ощущение: не родители приводят детей к психотерапевту, а дети приводят всю семью к изменениям. Что контакт с ребёнком - это не техники, не практики, не «инструменты» - «присядь к уровню глаз ребёнка, применяй активное слушание, запомни правильные фразы, используй определенную очередность предложений»... работает это все только в том случае, если мы не просто механически используем «заученное», а если это органично само исходит из нашей искренности, любви, устойчивости, взрослости... и только, если мы в контакте с собой, со своей глубиной, со своими чувствами - мы сможем распознать и дотянуться или прикоснуться к глубине и чувствам другого человека (не важно, сколько лет этому человеку).

Для того, чтобы быть в контакте с ребёнком, не обязательно с ним-ребёнком заигрывать, но все же важно быть в контакте со своей внутренней-живой-эмоциональной-уязвимой-сильной частью. И оч важно быть честным. Я постоянно твержу студентам-психологам и учителям о том, что взрослым можно заморочить голову академичностью, а детей не обмануть - они всегда в контакте с тем, что у нас «за фасадом». И они, как минимум, тревожатся или провоцируют нас, если мы говорим и демонстрируем одно, а чувствуем другое....

Читайте также: Как удалить из лексикона ребенка нецензурные выражения

Я вспоминала обо всем этом на лекции.
Мне эгоистично казалось, что на встрече Годфри Спенсер многое говорил лично для меня :-) и ему так чутко удавалось чувствовать грань между позволением себе искренней чувствительности и уязвимости и сентиментальностью. Он много говорил о позволении себе слез. На самом деле, мне кажется, о позволении себе глубоко чувствовать. Я очередной раз напоминала себе - что эмпатия по отношению к другим невозможна без самоэмпатии, без заботы о своих собственных чувствах и процессах. и в какой- то момент мне на лекции неожиданно показалось, что моя сильная-глобально-взрослая внутренняя часть вдруг обняла мою совершенно уставшую меньшую частичку, и та позволила себе обмякнуть и разреветься в этих взрослых объятьях.

И я ощутимо почувствовала, как в этот момент наполняюсь силами. Это был процесс самотерапии во время лекции :-) и таких моментов было много. Я вспомнила, как пару недель назад позволила себе честно сказать дочке, которая требовала - «мама! Хочу на улицу бегать и играть! Прямо сейчас!» - Дашуля, я оч люблю с тобой играть, но сейчас так устала, и мне так важно побыть одной, что мне кажется, просто на кусочки развалюсь, если сделаю хоть шаг». моя трёхлетняя дочка серьёзно посмотрела на меня и сказала - «мамочка, ты посиди тут в кресле, отдохни.Я с папой пока поиграю.» я расплакалась от ее реакции.... и вот о такой взрослой осознанной реакции детей на нашу взрослую честность много говорил Годфри Спенсер. (Важно это не путать с тем, что мы иногда говорим детям - «пожалей меня»...)

Читайте также: Четыре подхода к общению с ребенком, в зависимости от его темперамента

Я последние недели думаю о нашей частой общей ошибке считать, что ребёнок «мой». Он, как минимум, «наш» с его папой - не важно, в каком формате отношений мы с папой ребёнка находимся. А вообще-то он «свой собственный». И я после встречи с Годфри думаю о том, что действительно, если мы перестанем говорить - «ребенок», делая акцент на возрасте и «малости», а поднимем его статус до «сына» и «дочки»- возможно, мы откроем им какое-то новое пространство взросления...