Случившееся 25 ноября в Керченском проливе столь невероятно в контексте последних тенденций в политике России относительно статуса Крыма, что я довольно долго отказывался считать действия российских военно-морских сил в проливе санкционированными из Кремля. Еще утром, 26 ноября, в интервью украинскому "Обозревателю" я склонялся к тому, что это – следствие противоборства башен в Кремле и, скорее, факт российской подковровой борьбы, нежели спланированный международный конфликт. Теперь, после заявлений г-на Лаврова и требований РФ созвать экстренное заседание Совбеза ООН, ясно, что мои предположения были надеждами оптимиста.

На эскалацию военного противостояния с Украиной пошел лично г-н Путин, или, по крайней мере, он вновь, как и в 2014 году, принял на себя все риски.

А риски очень велики. Дело в том, что правовой статус Керченского пролива определяется Договором России и Украины о государственной границе от 28 января 2003 г. и Договором о сотрудничестве Украины и России в использовании Азовского моря и Керченского пролива от 24 декабря 2003 г. Эти договоры, ратифицированные обеими странами, определяют совместное использование как акватории Азовского моря, так и Керченского пролива. Иных договоров между Россией и Украиной нет.

После аннексии Крыма г-н Лавров объявил, что теперь только Россия владеет Керченским проливом и определяет правила прохода судов по нему, в том числе и в порты Украины, расположенные на Азовском море – Мариуполь и Бердянск. Понятно, что ни Украина, ни мировое сообщество всерьез это заявление Лаврова не приняло. Аннексию Крыма не признает практически никто в мире, и на РФ наложены очень чувствительные санкции мирового сообщества вплоть до того дня, когда оккупация Крыма будет прекращена и он вернется под управление Украины.

Читайте также: Військовий і дипломатичний складники азовського загострення

Понятно, что для всего мира в отношении Керченского пролива действует тот статус, который определен российско-украинскими договорами 2003 года. В соответствии с ними действовали и корабли Украины, которые 25 ноября были захвачены российскими ВМС с применением боевого оружия.

Россия хочет де-факто утвердить за собой новые права над Керченским проливом и Азовским морем. Для этого без согласия Украины был построен мост Тамань-Керчь, для этого и произведен позавчерашний акт насилия.

Но действовать так, даже ввиду целей Москвы – новая глубокая ошибка г-на Путина. Цель Москвы, не раз объявлявшаяся околокремлевскими спикерами, сделать так, чтобы о Крыме мир подзабыл, а, забыв, согласился на его присоединение к РФ. Надежда малореальная, но, по крайней мере, понятная.

Нынешний конфликт в Керченском проливе перечеркивает жирным крестом этот расчет на всеобщее забвение крымской аннексии. Все тут же всё вспомнили. Уже Польша потребовала ужесточения санкций и, скорее всего, санкции будут ужесточены. Уже НАТО объявила о пристальном мониторинге конфликта и наверняка можно сказать, что он уже ведется.

Читайте также: Відповіді на основні питання щодо воєнного стану й азовського загострення

России можно было сыграть совсем иную игру. Без конфликта пропустить украинские корабли в Азовское море и, пожав плечами, сказать – "да, Крым наш, но мы не чиним украинцам никаких проблем в прохождении по водам Керченского пролива, как это и предусмотрено договором 2003 года". И мир бы спал дальше.

Для чего г-ну Путину нужно было, чтобы мир проснулся в отношении Крыма? Ему мало санкций? У него слишком много друзей в мире? Честное слово, я не знаю. Это – стопроцентная ошибка с точки зрения даже интересов путинской власти, и усугубление тяжкого международного преступления с точки зрения мирового сообщества. Вечерний спор в Совбезе ООН привлечет к проблеме Крыма все те страны, которые предпочитали закрывать глаза на этот конфликт в видах сиюминутной выгоды отношений с РФ. Плюсов от конфликта в Керченском проливе никаких, минусов – бесчисленно.

Что это – подстава или глупость?

И, наконец, последнее. И околокремлевские спикеры, и г-н Лавров говорят, что этот конфликт выгоден президенту Порошенко, так как он желает отложить выборы. Введение военного положения из-за конфликта позволит ему якобы осуществить этот план. Уверен, что это не так. Но я также уверен и в том, что молодая украинская демократия стократно усилит страну в ее защите от России, а отмена демократии – стократно ослабит. И хотя у всех правителей послесоветского пространства присутствует наследованное от СССР недоверие к собственному народу, в Украине с этим наследием советчины надо бороться еще более яростно, чем с памятниками Ленину. Демократия, выборы даже в условиях войны – есть сильнейшее оружие победы. Может быть, сейчас большинство украинцев и не с Порошенко, но оно, безусловно, с Украиной, с её державным достоинством. И если нынешний президент Украины будет помнить это, его шансы в политике возрастут и доверие к нему упрочится как в Украине, так и во всем свободном мире.

Важно, чтобы на ошибку, только что совершенную г-ном Путиным, президент Украины не ответил собственной ошибкой.

Локальный конфликт становится политической развилкою и для Украины, и для России, и мы внимательно смотрим, какие пути изберут правители обоих государств.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram