Экономический подъём Китая создаёт значительные политические и стратегические проблемы для существующего глобального порядка. Появление новой супердержавы в Азии неизбежно привело к геополитической напряжённости, которая, как предупреждают эксперты, со временем может перерасти в военный конфликт. Но даже и без такой войны перед Западом возникают трудные вопросы, поскольку политический режим в Китае ужесточается, и есть вызывающие доверие данные о бесчисленных нарушениях прав человека в этой стране.

И потом есть экономика. Китай стал мировым лидером по оборотам торговли, а его всё более продвинутый промышленный экспорт доминирует на глобальных рынках. Вряд ли можно будет полностью изолировать международную экономическую роль Китая от политического конфликта, но столь же трудно себе представить, что Запад прекратит торговлю с Китаем.

Какие же правила должны применяться к торговле между странами со столь разными экономическими и политическими системами? Недавно совместно с Джеффри Леманом, вице-канцлером Шанхайского кампуса Нью-Йоркского университета, и Яо Яаном, деканом Национальной школы развития при Пекинском университете, мы создали рабочую группу экономистов и правоведов, которые смогли бы дать ответы на этот вопрос. Недавно наша рабочая группа выпустила совместное заявление, которое поддержали ещё 34 учёных, в том числе пять нобелевских лауреатов по экономике.

Принятие Китая во Всемирную торговую организацию (ВТО) в 2001 году – и само учреждение ВТО – произошло благодаря подразумевавшейся идее конвергенции: национальные экономики, включая китайскую, будут двигаться к некой в целом одинаковой модели развития, и это откроет путь к значительной (или «глубокой») экономической интеграции. Неортодоксальный экономический режим Китая (для него характерно непрозрачное вмешательство государства в экономику, а также меры промышленной политики и сохранение важной роли госпредприятий в рыночных условиях) оказался очень успешным в стимулировании роста ВВП и сокращении бедности. Но он делает невозможной глубокую экономическую интеграцию с Западом.

Читайте также: Project Syndicate: Могут ли США и Китай достичь соглашения?

В США сейчас набирает популярность альтернативная идея: американская экономика должны разорвать связи с китайской экономикой. Это означает введение высоких торговых барьеров для китайского экспорта и жёстких ограничений на двусторонние инвестиционные потоки. Такой подход в дальнейшем будет ужесточаться, сделав перманентной торговую войну, которую начал президент США Дональд Трамп.

Мы предлагаем средний вариант между конвергенцией и разрывом. Ключевая идея заключается в том, что у Китая и у США, как и у всех остальных стран, должна быть возможность сохранять свою экономическую модель. Торговая и иная политика, направленная на защиту экономической системы страны («протекционизм»), должна считаться законной. А неприемлемыми должны считаться решения, которые навязывают правила одной страны другой (с помощью торговых войн или других форм давления), или которые создают внутриэкономические выгоды исключительно путём перекладывания издержек на торговых партнёров.

Для нашего подхода центральным является внимание к последней категории решений, которые экономисты называют политикой по принципу «разори соседа» (сокращённо BTN). Мы считаем, что правила международной торговли должны провести жирную красную линию вокруг политики BTN и запретить её. Типичным примером могут служить торговые ограничения, которые позволяют стране пользоваться монопольной силой на глобальном уровне. Китай пытался сделать это несколько лет назад, ограничив экспорт редкоземельных минералов. Ещё один пример (он может становиться всё более актуальным в сфере цифровых технологий): закрытие внутренних рынков для иностранных инвесторов для получения конкурентных выгод от экономики масштаба на мировых рынках. Третий пример – постоянно недооценённые валюты, которые помогают сохранять значительные дисбалансы в макроэкономике (торговый профицит).

В рамках этого подхода многие другие решения Китая, на которые обычно жалуются США, не будут считать предосудительными. Например, существование промышленных субсидий и госпредприятий в Китае будет считаться его внутренним вопросом. Подобная политика может быть вредной для отдельных американских компаний и инвесторов, но она, как правило, не относится к разряду политики BTN: либо она совокупно приносит выгоду всему остальному миру (как в случае с субсидиями), либо её экономические издержки, если они возникают, ложатся в первую очередь на саму страну (как в случае с госсобственностью).

Читайте также: Торговая война США и Китая: причина вовсе не в тарифах

Аналогичным образом США будут вольны принимать торговые и инвестиционные решения, которые защищают целостность их технологических систем, а также те группы населения, на которые негативно влияет импорт. США могли бы также изолировать себя от каких-либо негативных последствий китайских решений, например, вводя по желанию ограничения на границе. Китай должен признать, что автономность решений – это улица с двухсторонним движением: другим странам она нужна в такой же мере, как и Китаю.

Хотя наш подход сформулирован для двусторонних отношений США и Китая, его легко включить в многосторонний формат – и даже в систему ВТО – при помощи креативного правового маневрирования. Один из вариантов таких действий предлагает участник нашей рабочей группы Роберт Стайгер. Впрочем, шокирующая реальность заключается в том, что прогресс на многостороннем уровне невозможен без достижения предварительного согласия между двумя экономически крупнейшими странами мира. И поэтому мы считаем наше заявление первым шагом в этом направлении.

Как и в случае со всеми международными соглашениями, предлагаемый нами подход зависит от готовности сторон подчиняться согласованным условиям. Концепция политики BTN может быть ясна экономистам в качестве аналитического, научного вопроса, но мы не настолько наивны, чтобы предположить, будто США и Китай на практике способны легко и быстро договориться о том, что является, а что не является политикой BTN. Споры о терминах и определениях будут постоянными. Тем не менее, мы надеемся, что эта система, которая задаёт чёткие ожидания, которая уважает экономический суверенитет обеих стран, которая защищает от худших нарушений во внешней торговле и позволяет получить массу выгод от этой торговли, создаст необходимые стимулы для того, чтобы со временем появилось взаимное доверие.

Этот подход оставляет открытым вопрос, как США и другие западные страны должны реагировать на политические репрессии и нарушения прав человека в Китае. Но не потому, что этот вопрос не является важным, а потому, что чёткие правила поведения в экономических отношениях надо устанавливать вне зависимости от того, как будут урегулированы более серьёзные конфликты. Без такой дорожной карты пострадают не только экономические интересы Китая и США. Высокую цену придётся заплатить и остальным страны мира.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і YouTube