РОССИЙСКИЙ ЖУРНАЛИСТ И БЫВШИЙ ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР «FORBES УКРАИНА» ВЛАДИМИР ФЕДОРИН, КОТОРЫЙ УЖЕ ЧЕТВЕРТЫЙ ГОД ЖИВЕТ В КИЕВЕ, ОБЪЯСНЯЕТ, ЧЕМУ УЧИТ УКРАИНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Для гражданина России революция 2014 года в Украине — это чужая революция. «За нашу и вашу свободу» — не про нее. Как и всякая нормальная революция, эта была направлена внутрь себя, она росла не из отношения к внешним силам, а из непосредственного гражданского чувства. Люди пришли на Майдан, потому что больше не могли дышать ворованным воздухом. Pereat mundus, fiat iustitia («Правосудие должно совершиться, хотя бы погиб мир». — Esquire). Три месяца, которые пронеслись между отказом украинской власти от подписания торгового пакта с Евросоюзом и побегом Януковича, я прожил в Киеве. На Крещатике пахло сперва кострами, затем — горящими покрышками. Несколько раз я водил московских друзей между баррикадами. Они вздыхали, восхищались и... не понимали, как применить увиденное к нашим домашним делам.

На первый взгляд, для российской оппозиции опыт Майдана имеет не большее значение, чем опыт национально-освободительных и буржуазных революций XVII-XIX веков в Европе. Своей для россиян украинскую революцию сделала реакция путинского режима, оперирующего доктриной «русского мира» с одной-единственной целью — не допустить появления успешной современной страны в шести часах автомобильной езды от Москвы. Готовность Владимира Путина поставить на карту все ради уничтожения украинской революции заставляет внимательнее всмотреться в Майдан. Поверим инстинкту автократа, для которого ставки в игре за власть предельны — собственность, свобода, жизнь. Мы не знаем, какие элементы украинского революционного пазла сложатся в осмысленную картинку в России (и сложатся ли). Но поверим чутью Путина: вот эти элементы.

Борьба за свободу начинается на дальних подступах к тирании. Если бы осенью 2010 года украинское общество не проглотило антиконституционный переворот, наделивший Януковича царскими полномочиями, не было бы бойни на Институтской в феврале 2014-го. Как ни парадоксально, восстание против репрессивных законов, принятых в Украине 16 января 2014 года и в значительной степени дублировавших российские репрессивные законы последних лет, было единственным способом предотвратить большое кровопролитие: открыто репрессивное государство, которое собирался установить Янукович, не допустило бы честных президентских выборов, а это обернулось бы настоящей гражданской войной.

Всякий мирный протест лишь тогда чего-либо стоит, когда умеет защищаться. Протестанты на Болотной не допускали даже мысли о физическом сопротивлении: потасовка в мае 2012-го — следствие провокации, а не сознательного выбора граждан. Ключевым фактором, обеспечившим победу Майдана, оказалась решимость протестующих стоять на площади до конца — даже ценой своей жизни.

Европа остается идеалом для миллионов. Даже несмотря на кризис социального государства, который она будет переживать еще долго. Реформы в Восточной Европе 1990-х оказались настолько успешны потому, что их поддержали все основные политические силы. Главным стратегическим призом для левых и правых центристов, сменявших друг друга во главе бывших стран народной демократии и бывших балтийских республик, было вступление в ЕС. У Украины (и России) не было и пока нет такого мощного якоря, как перспектива вступления в ЕС. События в Киеве показали, впрочем, что якорем может оказаться даже договор о либерализации торговли с Европой. Поэтому очередная цель кремлевской пропаганды — обосновать вечную враждебность Европы России.

Никому не дано знать часа. Созревание украинского протеста проспали все — и власть, и оппозиция. Одной из главных тем в Украине в середине ноября было увольнение почти в полном составе редакции украинского Forbes, не пожелавшей работать в условиях цензуры. На репортеров и редакторов смотрели, как на героев-одиночек. Украина, казалось, на всех парах вплывала в десятилетие авторитаризма. 1 декабря на киевскую площадь Независимости вышли сотни тысяч.

Символы имеют значение. Первые сокрушительные поражения режим Януковича потерпел в символическом поле. Протестующие против него люди пели национальный гимн и несли национальные флаги — как поляки, восстававшие против коммунистического режима в 1970-х и 1980-х. Какую песню будут петь россияне, которые выйдут с протестом против тирании Путина?

Запад — не меч, но щит. Надежды на то, что европейские или американские дипломаты выполнят работу за оппозицию, не имеют под собой основания. Запад сколько мог пытался удержать Януковича от кровопролития (это ему почти удалось). Но если бы у Майдана не хватило решимости или ресурсов отбиться в начале декабря, в середине января или в конце февраля, ни Вашингтон, ни Брюссель не стали бы атаковать режим Януковича. Украина — слишком важная страна, чтобы оставлять ее действующую власть один на один с Россией, а именно это и произошло бы в случае чрезмерного нажима Запада.

Одного полка, готового стрелять в народ, недостаточно. У Януковича было несколько полков, но и это ему не помогло. Чтобы раздавить революцию, нужны куда более мощные силы — например, многотысячная армия полиции и спецслужб, как в России. В Украине режим не успел создать прочной силовой опоры, поэтому ему пришлось прибегнуть к услугам люмпенов и уголовников («титушки», криминальные авторитеты), но настоящих «эскадронов смерти» из них не получилось. Возможно, просто не хватило времени.

Революция не нуждается в инвесторе. Попытки российских властей преподнести Майдан как заговор, щедро профинансированный Западом, не вызывают ничего, кроме улыбки. Революционный лагерь в центре европейской столицы — это совсем недорого: никто не получает зарплат, а мелких и средних пожертвований — в виде продовольствия, палаток, одежды, денег — хватит на многомесячную осаду.

Постсоветская государственность нелегитимна. Попытка Януковича ресоветизировать Украину — на уровне идеологии — и поработить ее экономически пробудила национально-буржуазную революцию. Клерикальная советизация России — это попытка выйти из неустойчивого постсоветского равновесия с помощью консервативной революции (отсюда — популярные сравнения путинского режима с режимом Адольфа Гитлера). У России, где нет ни популярной неимперской национальной идеи, ни среднего класса, готового идти под пули, другой путь к демократии, чем у Украины. Вот варианты, которые приходят в голову: дворцовый переворот, военный разгром, экономическая катастрофа.