Киевляне без милиции и Беркута одолели Антимайдан

Сегодняшний день на Майдане - путешествие в прошлое, в декабрь примерно.

Деловитые киевляне в рабочих перчатках и одежде - нормальные, толковые, умытые, а не обосновавшаяся там "алкосотня" - пришли на площадь, чтобы, как и зимой, отстоять свои права. В данном случае - право на чистый центр своей столицы.

Все, правда, выглядело как на обратной прокрутке: лагерь и баррикады в этот раз не строили, а разбирали. Как и зимой, процесс издали напоминал слаженную работу колонии муравьев-листорезов. Куски металла, деревянные конструкции, брезент, покрышки, какое-то тряпье и жутко выглядящие матрацы из палаток люди передавали из рук в руки по нескольким цепочкам на открытые площадки.

Так весь этот хлам подхватывали погрузчики, отправляя его в кузова грузовиков. Люди в цепочках, как и в декабре, были самые разные - от сосредоточенных крепких парней до молодых девчонок и старушек-одуванчиков. Где-то, как Ленин с бревном, в толпе мерцал мэр Кличко.

Выселенная из своих хоромов "алкосотня" мрачно взирала на происходящее. Только некоторые особо буйные дамы пытались мешать, устраивая истерики. Одна, явно не в себе, усевшись в метре от цепочки волонтеров, минут 15 кряду голосила: "Ганьба (позор) киевлянам от Небесной сотни!". Какой-то молодой человек в перчатках оторвался от работы, подобрал с газона собачью какашку и бросил в кричащую "защитницу Майдана". Она не заметила. Люди в цепочке посоветовали: "Да оставь ее в покое, она хочет устроить провокацию". Он так и сделал, снова заняв место в ряду.

Несколько палаток осадили волонтеры, желающие снести и их. Обитатели, однако, сопротивлялись, споры были жаркими, дело едва не дошло до драки. Главной темой бесед были две: а) у кого патриотизма больше? б) Майдан - это трущоба бомжей или лагерь революционеров? Большинство высказывало мнение, что все-таки трущоба.

Случались и курьезы: хорошо одетый волонтер лет сорока агрессивно набросился на пожилого мужчину в соломенной шляпе со словами: "Чего ты тут делаешь? Убирайся отсюда! Развели тут бомжатник!". На что человек в шляпе с достоинством так ответил: "Во-первых, вы на меня не кричите, а во-вторых, я пришел убирать майдан". И гордо показал руки в рабочих перчатках. Первый, у кого перчаток, кстати, не было, пришел было в замешательство, но тут же бросился рассыпаться в извинениях.

Но самое интересное началось потом: на стороне гостиницы "Украина" одна за другой начали вспыхивать палатки. Кто-то в толпе предположил, что это "Кличко заплатил". Ему ответили: "Ну и молодец!".

Горели палатки жарко и быстро: внутри было полно деревянных вещей, какого-то хлама и тряпья. Там же хранились автомобильные покрышки, которые, загоревшись, начали жутко чадить. Люди пытались вытащить хотя бы часть покрышек из огня, но не слишком преуспели. За пару минут почти все сгорело, подоспевшие пожарные тушили уже просто кучи горящего мусора.

Народ, в основном, смотрел на происходящее с чувством мрачного удовлетворения. В какой-то момент по толпе пошел слух, что внутри газовый баллон, который может взорваться. Люди отхлынули от места пожара, однако минутой позднее, когда он в целом был потушен, вернулись назад. Сразу несколько съемочных групп украинских телеканалов, встав рядом друг с другом, начали выходить в эфир буквально на дымящихся руинах.

Символично, что как только пожары потушили, над Киевом разверзлись хляби небесные: начался дождь, которого изнывающий от жары город ждал уже давным-давно. Люди прятались от ливня под козырьками и навесами, в переходе метро, а рабочие-коммунальщики продолжали разбирать баррикады из бетонных блоков. На трех из них была схематично нарисована Украина. По мере того, как блоки, разбирая, увозили, от силуэта страны осталась только южная часть, а потом - лишь одинокий Крым. Его увезли одним из последних.

Уже завтра по Крещатику должно начаться движение транспорта. Майдан, летом выродившийся в свою противоположность, в общем, закончился.