Ночное купе не спит. Здесь политические споры. "Это же надо, ребята-отпускники из АТО крикнули на вокзале в Киеве "Слава Украине", а в ответ тишина, один я поддержал", - сокрушается мужик с верхней полки. А во сколько дело было, интересуюсь сонно, может люди не проснулись еще. "Почти шесть", - сердито бурчит сосед.

"Нормальное время, могли и поддержать", - раздраженно говорит тетка, которую я мысленно ватницей окрестил. Она была на взводе и кляла Коломойского, который "ограбил" её Днепродзержинск. К моему удивлению тетка тут же сообщила, что и без команды Коломойского заразу сепаратистскую с этой тварью Путиным бы остановили. "Мы, заводчане, все можем, - говорила она. - Но развалили завод наш менеджеры Коломойского!".

Зато она хвалила Царева. "Вата, тотальная вата", - снова подумалось мне. Однако свою речь тетка закончила вздохами, что жаль такой тварью Царев оказался. "Предатель, ведь родную страну предал. А такой молодец был, как хорошо начинал", - сокрушалась она.

А потом тетка набросилась на юриста. Не потому, что тот отстаивал роль Коломойского и его команды в остановке сепаратистской чумы. Просто юрист сказал, что надо отдать к чертям Донецк и Луганск. Я думал, что мужик с верхней полки и тетка с нижней его съедят. "Как это отдать? Это наша земля! - гремели они, - Крым отдали уже, так все мало этой России". Но юрист-пораженец, оказывается, возит помощь армии в Луганскую область и переживает за погибших ребят, хотя местным эти жертвы не нужны, вроде.

И уже все вместе изумлялись тому, как много Оппозиционный блок набрал, а никто за него не голосовал, даже знакомых ни у кого таких не нашлось.

Зато у всех троих погибли знакомые под Иловайском и "почему же не наказали генералов, почему телевизор не сказал, что погибших не 180, а больше".

Да сказал, сказал телевизор, говорю, пересказывая свой материал о 39-м батальоне и "Донбассе", как они прорвались и как открыто говорили, не пряча лиц: "Генерал Хомчак, вы трус и лжец" и "Генерал Литвин позорно сбежал с войсками, по законам военного времени расстрелять подонка за гибель людей". Это ведь тоже телевизор показал. И мужик с верхней полки судорожно пытался найти сюжет в интернете, но связь пропадала.

"Вагонные споры - последнее дело", - пел когда-то Макаревич. И все потихоньку успокоились, потому что все такие разные и не похожие вдруг оказались такими одинаковыми.

"Слава Украине!", - говорю в засыпающую тишину. "Героям слава", - в один голос отвечают юрист, мужик и тетка. А из-за стенки: "Смерть ворогам". И все смеются почему-то, и тут, и там. И вот этот смех вполголоса, без криков, истерик, без единого порыва, ведь все такие разные, он дарит странную уверенность, что все будет хорошо, потому что иначе и быть не может.