Человеческому сознанию свойственно идеализировать прошлое, подтверждением чему являются многочисленные мифы о «золотом веке», присутствующие практически у всех народов Земли. Идеализация прошлого наблюдается сейчас и в сознании жителей Донетчины, в силу известных событий лишившихся привычного образа жизни, а иногда и места проживания. 
  
Одним из примеров идеализации довоенного донецкого прошлого является статья Александра Раевского, которую выложил в своем блоге некто, именующийся Максимом Журналовым. В представлении таких авторов довоенная эпоха Донецка была «прекрасна», в нем были прекрасные вузы, великолепные стадионы и т.п. Все были увлечены «непередаваемой» эйфорией ЕВРО-2012, а край процветал, да и только. Между тем, довоенный Донецк, на самом деле, не заслуживал только хвалебных отзывов. И дончане хорошо это знают. Но многие предпочитают забывать. 
  
Для того, чтобы напомнить об этом, кратко пройдусь по основным пунктам восторга тех, кто идеализирует довоенный Донецк. 
  
«Это был деловой город, который никогда не спит, город роз, студентов, ночных огней, фонтанов, лучших театров, библиотек и университетов» - пишет Александр Раевский. 
  
Что ж, несколько слов о таком «лучшем университете» - Донецком национальном (ДонНУ). Достаточно вспомнить события скандальной ректориады, т.е. борьбы за ректорское кресло, разворачивавшиеся в ДонНУ на протяжении 2010 - 2012 гг., чтобы понять: в «лучшем» университете Донбасса были большие проблемы. И с моралью, и с законностью, и с учебой, и с наукой. 
  
Вообще, та почти двухлетняя непрерывная борьба за ректорское кресло, когда верхушка ДонНУ раскололась на две враждующие группировки, представляла собой череду сплошных скандалов. Скандалов, где было всё из ассортимента остросюжетного детектива: и попытки не допустить прессу на ректорские выборы, и избиения в подъездах, и натравливание на конкурентов представителей правоохранительных органов, и, конечно, взаимные обвинения в хищениях и нецелевом использовании многомиллионных денежных средств, выделенных госбюджетом и уплаченных студентами. 
  
Прогремел Донну и другими скандалами, не только ректориадой. Можно вспомнить, как в 2009 г. отчаянно сопротивлялась вузовская верхушка во главе с тогдашним ректором В.П. Шевченко инициативе присвоить университету имя выдающегося украинского поэта и диссидента Василя Стуса. Вузовская номенклатура тогда победила: имя Стуса так и не было присвоено этому университету. Интересная деталь: ректор В.П. Шевченко имеет звание Героя Украины (дал Ющенко в 2006 г.). 
  
Регулярно происходили в ДонНУ и скандалы, связанные со взяточничеством, о чем широко писала и местная, и киевская пресса. Так, например, газета Донецкого областного совета «Жизнь» в 2004 г. написала, что в Донецком университете «взятки поставлены на поток». В большом опубликованном материале газеты приводились конкретные расценки по факультетам. И подобных примеров множество. 
  
А вспомните яркие случаи плагиата, которыми тоже отметился ДонНУ. Чего стоит только нашумевшая далеко за пределами Украины история с филологом И. Артамоновой, позаимствовавшей обширные места из трудов российских коллег! Несколько лет и ДонНУ, и профильное украинское министерство ничего не предпринимали, как всегда, делая вид, что ничего не случилось. И лишь при С. Квите, в 2014 г., Артамонову, как сообщалось, за плагиат лишили научной степени. Кроме того, широкую известность получил случай, когда программа развития ДонНУ, представленная тогдашним и.о. ректора Петром Егоровым, оказалась плагиатом аналогичной программы Сумского университета, о чем с доказательствами и документами в руках сообщало, в частности, "Зеркало Недели". 
  
Весьма показательно и то, что с приходом в Донецк так называемой ДНР, как сообщали СМИ, первым «министром» образования и науки в «республике» стала Татьяна Мармазова - представительница ДонНУ. И тоже, кстати, одна из давних соратниц ректора-героя Владимира Шевченко. Правда, пробыла она в этой должности недолго. Однако, после нее на должность сепарского «министра» согласился пойти еще один представитель довоенного научного сообщества Донецка - Костенок. До войны он был преподавателем и проректором другого «лучшего» донецкого университета - Донецкого государственного университета управления. Костенок пробыл на этой «должности» довольно долго по меркам «ДНР» - года полтора, и в конце карьеры был посажен своими же «на подвал» по обвинению в хищениях. Видать, не удержался и в новых условиях от своих старых, довоенных занятий. И таких примеров полно. Вот такие профессиональные, а главное, «патриотичные» кадры вырастили «лучшие» донецкие университеты в то «прекрасное» довоенное время...     
  
А были ли в Донецке, в реальности, суды? Да, вывески девяти районных судов, конечно, были. Плюс апелляционный. Но можно ли было там обычному гражданину найти защиту и справедливость? Дончане знают ответ на этот вопрос. Особенно те, кто прочувствовал справедливость по-донецки на своей шкуре... 
  
Одним из тех, кто прочувствовал справедливость по-донецки, был местный шахтер, который имел неосторожность выпить в Донецке бутылку пива в общественном месте. В этом и состояла вся его «вина». Донецкие менты жестоко избили его и разорвали ему милицейской дубинкой прямую кишку. Об этом диком случае широко сообщалось в прессе года за два до нынешней войны, а именно, в 2012 г., когда городом овладела «непередаваемая эйфория» ЕВРО. «Прекрасный» Донецк! 
  
«Донецкие элиты чувствовали себя хозяевами в Киеве и обладали там умопомрачительными активами, имели колоссальное влияние во властных структурах» - пишет Александр Раевский, умиляясь этим фактом, как будто речь идет о каких-то абстрактных донецких элитах, благообразных, хорошо воспитанных и источающих любовь к ближнему. Но давайте не будем себя обманывать: что такое мрачнобыкий Янукович, что такое окружавшая его бандократическая «элита», и каков был кровавый финал ее правления, страна слишком хорошо знает. Поэтому реально не вижу здесь никаких поводов для восторгов, тем более, что к этим «умопомрачительным» активам простой дончанин не имел никакого отношения, а его жизнь не становилась лучше от сконцентрированных в руках у казнокрадской «элиты» миллиардов. 
  
Я расскажу вам, как умирал мой отец, всю свою жизнь посвятивший изобретению угольных машин и комбайнов. У него было несколько авторских свидетельств на изобретения, связанные с угольными комбайнами. Он был награжден знаком «Шахтерская слава III степени». Его коллеги рассказывали мне, какие оригинальные инженерные решения он предлагал в самых, казалось бы, тупиковых ситуациях, какие запутанные технические проблемы развязывал. Комбайны, в которых реализованы, в том числе, и новинки, придуманные моим отцом, и сейчас рубят уголь во многих шахтах Украины, Индии и ряде других стран. При этом он, инженер, всегда получал нищенскую, или близкую к нищенской, зарплату. А в начале девяностых, в эпоху украинского купона, чтобы как-то свести концы с концами, он подрабатывал грузчиком в овощных магазинах. Если кто-то скажет мне, что довоенная Украина была социально-справедливым государством, я, мягко говоря, не поверю. 
  
А умирал отец в 2011 году, в обычной донецкой больнице, в обычной палате, рядом с обосранным (в прямом смысле) бомжом, у которого ампутировали ногу. Поскольку за бомжа некому было заплатить, сестрички принципиально не мыли его, и зловоние от экскрементов и незаживающей культи стояло на весь этаж. Возле отца сестрички и врачи шевелились лишь тогда, когда видели кошелек в моей руке.  
  
Кроме отца и бомжа, в палате было еще два обитателя: бандюковатой внешности парень, которого где-то пырнули ножом (обычное донецкое дело), и еще один товарищ, пропоровший стеклом ногу во время купания в водоеме. Кому-то из них родные принесли куриный суп в пол-литровой банке. Стояла невыносимая июльская жара. В палате не было не только кондиционеров, но и штор, и жужжали мухи. Ослепительное солнце било прямо в окно. Банка стояла на подоконнике. В супе, хорошо просвеченном солнцем, плавала распухшая куриная лапа с растопыренными пальцами, и жирная зеленая муха. 
  
Я до сих пор хорошо помню эту картину: та распухшая бройлерная лапа, муха в супе, запахи и всепроникающая жара. И медперсонал, который шагу не ступит без денег. Вот все, что государство Украина и «прекрасный» «процветающий» Донецк обеспечили в последние дни жизни одному из честных тружеников и своих, наверное, не самых плохих сынов... 
  
Когда спустя 3 года туда пришли дээнэровцы, и я, находясь уже далеко, читал, что они стали массово завозить в донецкие больницы своих раненных, где врачи их героически лечили и поднимали на ноги, главный вопрос, которым я задавался, заключался в следующем: как донецкие врачи вообще могут кого-то лечить без денег, да еще успешно? Ведь ясно, что у израненных ополченцев денег нет. Зато у них есть товарищи с автоматами. И я понял: в отсутствие денег врачей заставляет бегать и усердно исполнять свои обязанности дуло автомата. Иначе говоря, автомат является заменителем денег в плане мотивации врачей. А также заменителем давно отсутствующей совести. Возможно, он даже эффективней денег. И, возможно, именно это и нужно было донецким врачам, чтобы, наконец, вновь стать врачами? 
  
И еще картинка из жизни. Однажды, за пару лет до этой войны, мне довелось зайти в один из донецких ЖЭКов. Ожидая в очереди, я узнал историю одной женщины, квартиру которой сильно и неоднократно заливали соседи сверху, а ЖЭК, несмотря на многократные просьбы пострадавшей, саботировал составление акта. Как утверждала та женщина, соседи дали взятку начальнику ЖЭКа, чтобы акт не был составлен и, соответственно, не с чем было бы идти в суд. Так ничего и не добившись после очередного визита к начальнику ЖЭКа, бедная отчаявшаяся женщина вышла и произнесла: «Бомбу, бомбу надо на этот город!» И от бессилия заплакала. Она, кстати, коренная дончанка. 
  
И подобных проклятий в адрес всей той системы (продажных донецких судов, продажных ментов, продажных ректоров, продажных врачей, продажных ЖЭКов, мэров и пр.) я слышал от самых разных дончан на протяжении нескольких лет перед войной. И, понимаете, зная их истории, как система обошлась с каждым из них, я не берусь их осуждать за такие пожелания своему городу. Тут, как говорится, те случаи, когда накипело. 
  
По поводу нынешней войны и всех связанных с этим событий высказывалось и высказывается много разных версий. Можно говорить о геополитических причинах нынешней войны (я тоже об этом неоднократно говорил и выдвигал свою версию), можно говорить об экономических или о каких-то других. Но, знаете, у нынешних событий, как и у всей вообще человеческой истории, есть и моральная составляющая. Ее, наверное, труднее охватить мысленным взором, чем экономику и политику, но глупо было бы отрицать ее присутствие. Ведь еще Библия связывает устройство общества и постигающие его беды с моралью общества и его поведением. В рамках этой, моральной системы координат (логика высшего плана), история и общества в целом, и отдельных городов (те же Содом и Гоморра), описывается как череда звеньев в цепочке преступление - наказание, т.е. расплата за грехи. 
  
Поэтому давайте рассматривать то, что произошло с Донецком, не только с точки зрения геополитики и экономики, но и в моральном плане тоже. Здесь, в Донецке, в последние годы было совершено множество преступлений, множество несправедливостей. Черных, свинцовых несправедливостей и вопиющих об отмщении преступлений, заглушить которые был не в силах даже фанатский рев "Донбасс-Арены". Многие дончане прокляли свой город, переставший быть своим для каждого в свой час. Для одних раньше, для других позже. Дончане просили бомбу, и она пришла к ним. 
  
А что касается «ДНР»... Если посмотреть внимательно на годы, предшествующие нынешней войне, то становится понятным, что «ДНР» не сделала ничего нового по сравнению с тем, что делалось в Донецке до нее. Она просто довела всё до крайности, до логического конца, где-то и до абсурда. 
  
И тогда, до войны, судов, по сути, не было - и теперь в Донецке их нет (причем уже не только по сути, но и по форме; ведь не считать же судами учреждения, созданные боевиками). И тогда те, кто не воровал, жили бедно - и сейчас живут бедно, еще беднее, чем прежде. И в довоенном Донецке было безнаказанное насилие и террор по отношению к гражданам со стороны криминалитета, и сейчас все это есть, только возведено в степень. И в довоенном Донецке стреляли на улицах, и сейчас стреляют. Изменился, пожалуй, только масштаб обстрелов и, отчасти, используемое вооружение. Ничего нового, возросла только концентрация явлений. А форма приведена в соответствие с содержанием. 
  
В этом смысле «ДНР» явилась логическим продолжением криминальных практик «процветающего» Донецка, и одновременно стала его могильщиком. Такова диалектика развития. Зло пожирает самое себя. Поэтому принципиально ошибаются те, кто считает, что, назначив того или иного олигарха из прошлого на донецкое писсуарство, можно вернуть туда прежнюю жизнь. 
  
К слову, дончане часто долбят себя и других этим вопросом: когда же вернется прежняя жизнь? Отвечаю на вопрос, земляки: прежняя донецкая жизнь не вернется уже никогда. И это, на самом деле, хорошо. Пора морально выздоравливать. 
  
Итак, вопрос о возвращении прежней жизни бессмыслен. Не нужно тешить себя иллюзиями. Механического перенесения в прошлое не будет.