Конфликты последних дней заставили несколько раз вспомнить одного из своих любимых исторических персонажей. Похоже, придётся рассказать его историю читателям.

Бывают такие исторические развилки, на которых шаг в сторону — и необратимо меняется всё. Такие эпохи, где роль личности в истории особенно явна. Кто-то кого-то прирезал или с кем-то (не)вовремя переспал — и вот, вся цивилизация сделала лихой разворот и поехала совсем не туда. Они интересны уже сами по себе, с чисто приключенческой точки зрения. А уж следить за биографиями, проявленными в них, — одно удовольствие. Хочешь или не хочешь, а параллели с современностью сыплются на твою грешную голову сами.

Вот вы, например, хорошо представляете европейское средневековье при условии, что ислам никогда не стал чем-то большим, чем небольшая христианская (да, по мнению большинства — именно христианская) секта? А средневековье, где значительная часть Европы пребывает под властью персов-зороастрийцев — высококультурных, но чуждых, аки инопланетяне?

А ведь обе эти нереализованные возможности споткнулись на биографии одного-единственного человека. Звали его, будете смеяться, Ираклием Ираклиевичем, по национальности он был армянин, а по призванию — большой человек.

На дворе — самое начало VII века нашей эры. Место действия — Константинополь, столица Восточной Римской империи, которую много позже станут называть Византийской. В Константинополе ХОРОШО. Он большой, красивый и богатый, он — одна из трёх столиц цивилизованных мировых свердержав наряду с персидским Ктесифоном и китайским Чанъанем. Пусть пятьдесят лет назад попытка императора Юстиниана восстановить Римскую империю во всей ее славе и не удалась, Восточный Рим выжил и успешно сдержал удары северных варваров. От Дуная до Нижнего Египта и от Атлантического океана до вершин Кавказа все зубрят латынь и греческий, верят в Христа, ведут себя прилично и платят налоги в императорскую казну.

Более того! Извечный враг и главный конкурент среди цивилизованных стран — сасанидская Персия — объявила мир-дружбу-жвачку и тщательно соблюдает объявленное. Причиной тому — тот факт, что когда в самой Персии была гражданская война, император Маврикий поддержал нынешнего шахиншаха Хосрова Второго, выручив его в безнадёжной ситуации. Хосров проникся и после воцарения отдал все спорные территории, включая Армению (она тогда была в несколько раз побольше, чем сейчас), объявил себя другом императора и заключил вечный мир.

Ну что могло пойти не так? (последняя фраза многих хороших людей)

«Вот придут ребята с фронта…»

Поскольку на восточных границах (это там, где Персия) наступила тишь да гладь, Маврикий решил озаботиться северными (это примерно там, где сейчас Венгрия и Болгария с Румынией, а тогда — территории с не очень чётким статусом и предающимися плотским утехам волками на большей их части). Это очень логично, если учесть, что с севера через нынешние Румынию и Болгарию тараном перли славяне и авары, опоздавшие к Великому переселению народов, но старающиеся наверстать и подвинуться поближе к южным пляжам. Население Балкан, включая даже современную Грецию, становилось всё больше славянским, что в общем-то было не смертельно — те переселялись относительно мирными и разобщёнными племенами. Но на их плечах въезжал совсем не мирный и не разобщённый Аварский каганат. Короче, стандартная история: кочевники решили додолбаться до Рима.

Маврикий забрал часть войск из Азии и повелел дать аварам вовсе не земель, а кое-чего покрепче. И это даже удалось. Византийские войска успешно отбросили врага за Дунай и дошли даже до Тисы. Но тут Маврикия внезапно сгубила любовь к старым римским традициям и непонимание веяний времени. Он был бережен в своей бюджетной политике, пытался проводить военные реформы ради ужесточения дисциплины, но последней каплей стало то, что он приказал армии, согласно старым обычаям, зазимовать в землях врага — за Дунаем.

На это было два возражения. Первое — климатическое. Со времен античности климат в Европе резко изменился в сторону похолодания (кто играл в Rome II Total War, тот всё помнит). Второе — психологическое. Солдаты седьмого века, в большинстве своем уроженцы средиземноморского побережья, успели забыть, что в составе империи были разные там Британии, и отвыкнуть от необходимости носить штаны. Короче, на требование зазимовать в заснеженной степи они ответили дружным консенсусом «враг не за Дунаем, враг в императорском дворце!» развернулись и пошли свергать злочинну владу.

Читайте также: Горіти, а не тліти: стародавнє протистояння вогню та культури

Отсюда урок: ты можешь быть хорошим правителем, и твои требования могут быть совершенно справедливы, но если твоё войско так не считает, тебе всё равно пойдут стучать по голове.

Да-да, вы будете смеяться, но во главе всего движа встал комбат. Точнее, центурион, по имени Фока. Поняв, что дело пахнет плохо, Маврикий попытался поднять против него своих сторонников, наскоро вооружив партии ипподрома (в Восточной Римской империи того периода политические партии и фанатские клубы на скачках были, по сути, одним и тем же), но среди тех тоже не все были ему верны. В итоге Фока успешно взял власть, вырезав всю семью попередника.

Нет, это не было свойственно тому времени. Именно тогда византийцы впервые задались вопросом «а тому ли мы дали… власть?»

Предчувствие не обмануло. История Византии знает очень разных императоров, но полных отморозков среди них было буквально несколько. Фока был первым.

Как всё испортить и ничего не понять

Короткое (602-610 годы) правление Фоки можно охарактеризовать одним коротким словом. Мы вам его не скажем. Мы заменим его другим, менее ёмким, но тоже подходящим: террор. В своем правлении бывший сотник опирался на простое видение политики, присущее выходцу из низов: если ты император, ты можешь делать всё, что хочешь. Если кто-то возражает, можно, например, им бошки нафиг отрезать, чтобы другим было неповадно. Проще говоря, установил совсем не просвещённый абсолютизм, поддерживаемый физическим истреблением любой оппозиции. Когда это не срабатывало, уничтожались и все, на кого можно было перевесить вину.

Отсюда урок: не каждый ветеран хорош в госуправлении.

Эта сказка не могла длиться долго хотя бы потому, что враги не собирались сидеть и ждать, пока император сам вырежет всю империю. Они попёрли со всех сторон. Авары, воспользовавшись уходом войск с Дуная, перешли его и вторглись в европейские части империи. Но много опаснее была ситуация на Ближнем Востоке.

Шахиншах Хосров, правитель Персии, тоже был не дурак и не воплощение честности. В убийстве Фокой Маврикия он увидел шанс, формально не нарушая приличий, вернуть не только земли, отданные римлянам в начале правления, но и превратить Персию в единственную сверхдержаву региона. Он нашел некоего персонажа, выдающего себя за сына Маврикия, и объявил его легитимным наследником византийского престола, а себя — его защитником. Персидские армии двинулись на Византию.

Да как двинулись! Фока был профессиональным военным, но никудышным стратегом. Значительную долю «кудышных» стратегов он к тому моменту уже успел грохнуть, просто на всякий случай — да-да, просматривается лукавая усмешка Иосифа Виссарионовича.

В общем, гляньте на новую карту и сравните её со старой.

Отсюда урок: не каждый капитан готов стать генералом.

За дюжину лет войны, идущей на трёх континентах и названной впоследствии Гумилёвым «мировой войной античности», Персия оттяпала у извечного врага почти весь Ближний Восток. Включая Армению с её ценными рудниками. Включая Малую Азию, основного поставщика лошадей и рекрутов. Включая Египет, «хлебную корзину» империи. И включая Иерусалим. В последнем была учинена резня христиан. Хуже того — персы вывезли к себе в столицу Истинный Крест — величайшую реликвию христианского мира. Это они, кстати, зря, но об этом ниже.

Иногда один может многое

На тёплых берегах Карфагена (современный Тунис) смотрел на всё это непотребство местный экзарх — в смысле, имперский губернатор — пожилой армянин Ираклий. В общем, всё это происходило очень далеко от него, но всё равно радости не добавляло.

Поэтому когда его сын, тоже Ираклий, вызвался начать восстание против узурпатора, отец его поддержал добрым словом и ещё более добрым флотом, включая десантников (да, в Византии они были). И тут Фока с запозданием узнал, что быть редким мерзавцем вредно, даже если сидишь на очень высоком троне: войска, брошенные на подавление восстания, то самоустранялись, то вообще с воплями «армия с народом!» переходили на сторону восставших, потому что ну его нафиг, так жить.

В итоге Ираклий-младший вошёл в Константинополь в 610 году совсем без стука и почти без мордобоя. Фоку же в итоге поймали и казнили.

— Как ты ухитрился править настолько плохо? — спросил у него Ираклий перед казнью.

— Посмотрим, будешь ли ты править лучше, — буркнул в ответ вчерашний самодержец.

Отсюда урок: в стратегической перспективе быть редким уродом невыгодно.

Думаете, всё стало хорошо?

Да ни капельки.

Я вас немного ввёл в заблуждение последним абзацем прошлой части статьи. При Фоке Персия занималась больше уничтожением византийских армий. А вот земли она занимала больше в первые годы правления Ираклия. Более того, Ираклию поначалу даже не удалось взять контроль над всеми войсками: управление частью из них Фока предусмотрительно поручил родственникам.

Отсюда урок: первые годы нового правителя страна пожинает последствия действий его предшественника.

Но всё-таки Ираклий был очень умным и очень волевым дядькой. Глядя на то, как его великую некогда страну разносят, буквально, на всех фронтах, он первым делом определился с приоритетами. Варвары наступали в Испании, в Италии, на Балканах — но главной угрозой оставались персы. Поэтому Ираклий ценой уступок задружился со славянскими племенами и ценой выплат на время сдержал аваров от агрессивных действий.

Читайте также: Батьки своїх народів: Масарик і Післудський

Настало время прикинуть, что же можно сделать с персами.

Напрашивался неприятный ответ: А, МАТЬ ЕГО ТАК, НИЧЕГО НЕЛЬЗЯ СДЕЛАТЬ! Завернись в белое и ползи на кладбище.

Дело было в том, что на тот момент у персов была отлично вышколенная и прекрасно вооружённая армия, значительно превосходящая римскую примерно во всём — что качественно, что количественно. У них были отличные полководцы, устрашающие тяжелые всадники, закованные в не по эпохе мощную броню, и достаточно ресурсов, чтобы прокормить огромную ораву. В Византии же полководцев выбил Фока, солдат выбили неудачные битвы с персами, территории были утеряны, в казне повесилась мышь. Единственным преимуществом византийцев был флот. У персов его считай что не было вообще — они уже давно были преимущественно сухопутной державой, отвыкшей от морских сражений.

И этим преимуществом Ираклий решил воспользоваться. А заодно привлечь к делу потенциального союзника — Западно-Тюркский каганат, тоже взволнованный усилением персов у себя на границах. Также Ираклий извлёк выгоду из трагедии — после резни в Иерусалиме и утери Истинного Креста церковь была готова на любую помощь. Фактически церковная казна покрыла недостачу государственной казны. В ход пошли даже переплавленные светильники храма Святой Софии. На эти последние деньги, теряя территории и влияние, Ираклий тренировал новое войско, мобилизуя греческое население империи — опять-таки, похищение персами Креста придавало войне религиозный оттенок с кислым привкусом Апокалипсиса. Императору удалось собрать приличную армию с опорой на среднюю конницу и конных стрелков. Приличную, но всё равно недостаточную, чтобы одолеть могучих персов в прямом бою.

Пришлось навязывать им непрямой.