Банди Шолтес опубликовал отрывок из книги "Homo Deus. Краткая история будущего" Юваля Ноя Харари

В XX веке главным мерилом национального преуспеяния был ВВП на душу населения. С этой точки зрения Сингапур, каждый житель которого производит товаров и услуг в среднем на 56 тысяч долларов в год, более успешная страна, чем Коста-Рика, где граждане производят всего на 14 тысяч долларов в год.

Но в наши дни философы, политики и даже некоторые экономисты призывают заменить ВВП на ВНС – валовое национальное счастье.

В конце концов, чего хотят люди? Они не хотят производить. Они хотят быть счастливыми.

Без производства не обойтись, потому что это материальная основа счастья. Но оно только средство, а не цель. Опрос за опросом показывает, что костариканцы намного больше удовлетворены своей жизнью, чем сингапурцы. Что вы предпочтете – быть очень эффективным, но неудовлетворенным жизнью сингапурцем или менее эффективным, но довольным жизнью костариканцем?

Согласно этой логике, человечество должно поставить обретение счастья вторым пунктом своей программы на XXI век. Казалось бы, задача не слишком сложная. Если голод, эпидемии и война отступают и средняя продолжительность жизни растет не по дням, а по часам, значит, до всеобщего счастья рукой подать.

Нет, не так.

Называя счастье наивысшим благом, Эпикур предупреждал учеников, что оно дается тяжелым трудом. Одни материальные блага не способны нас долго тешить. Слепая погоня за деньгами, славой и удовольствиями только опустошает.

Эпикур, например, советовал есть и пить в меру и усмирять свои вожделения. В конечном счете прочная дружба принесет нам больше удовлетворения, чем безумная оргия. Он предложил людям целый этический набор "надо" и "не надо", чтобы провести их по опасной дороге к счастью.

Эпикур явно кое-что смыслил в этом деле. Стать счастливым непросто. Несмотря на наши беспрецедентные достижения последних десятилетий, совсем не очевидно, что современные люди намного счастливее, чем их предки.

Пугающий симптом: при более высоком уровне благосостояния, комфорта и безопасности число суицидов в развитом мире тоже гораздо выше, чем в традиционных обществах.

В Перу, Гватемале, на Филиппинах и в Албании – развивающихся странах, страдающих от нищеты и политической нестабильности, – каждый год в среднем от двух до семи человек из 100 тысяч совершают самоубийство.

В таких богатых и мирных странах, как Швейцария, Франция, Япония и Новая Зеландия, ежегодно кончают с собой от 12 до 23 человек из 100 тысяч.

Читайте также: Сто років – і дві години щастя

В 1985 году большинство южных корейцев, живших в условиях авторитаризма, были бедными, темными и косными. Сегодня Южная Корея – ведущая экономическая держава со стабильным и относительно либеральным демократическим режимом, ее граждане принадлежат к числу самых образованных в мире.

Но если в 1985 году сводили счеты с жизнью около девяти из 100 тысяч южных корейцев, то сегодня процент самоубийств вырос более чем второе – до тридцати на 100 тысяч.

Есть, конечно, противоположные, вдохновляющие тенденции. Так, резкое падение детской смертности явно прибавило людям счастья и частично компенсировало им стрессы современной жизни.

И все же, даже если мы чуть-чуть счастливее, чем наши предки, прирост нашего благополучия не столь велик, как можно было бы ожидать.

В каменном веке в распоряжении среднего человека было примерно четыре тысячи калорий в день. Это включая энергию, затраченную на изготовление орудий, одежды, предметов искусства и очагов.

Сегодня каждому американцу ежедневно требуется в среднем 228 тысяч калорий – не только в виде пищи, но и для питания своих авто, компьютеров, холодильников и телевизоров.

Таким образом, средний американец потребляет в шестьдесят раз больше энергии, чем средний охотник-собиратель каменного века. Неужели средний американец в шестьдесят раз счастливее? Позвольте в этом усомниться.

Хотя мы и покончили со многими из вчерашних бед, обрести настоящее счастье человеку будет гораздо сложнее, чем избавиться от открытых общественных язв.

Голодающему средневековому крестьянину доставлял радость ломоть хлеба. А чем можно обрадовать пресыщенного инженера с солидными денежными и жировыми накоплениями?

Вторая половина XX столетия была для США золотым веком. Победа во Второй мировой войне и последовавшая за ней еще более значимая победа в холодной войне превратили страну в ведущую мировую сверхдержаву.

Между 1950 и 2000 годами американский ВВП вырос с двух триллионов до двенадцати триллионов долларов. Реальный доход на душу населения удвоился. Изобретение новых контрацептивов привело к небывалой сексуальной свободе. Женщины, гомосексуалисты, афроамериканцы и прочие меньшинства получили в конце концов свой кусок американского пирога. Поток дешевых автомобилей, холодильников, кондиционеров, пылесосов, посудомоечных и стиральных машин, телефонов, телевизоров и компьютеров изменил быт почти до неузнаваемости.

Однако опросы показали, что в 1990-х уровень субъективного благополучия американцев остался примерно тем же, каким был в 1950-х.

Читайте також: Що заважає нам бути щасливими

В Японии в период между 1958 и 1987 годами произошел один из самых стремительных в истории экономических скачков, когда средний реальный доход вырос в пять раз.

Эта лавина богатства, вкупе с морем позитивных и негативных перемен в стиле жизни, как ни странно, почти не повлияла на показатели субъективного благополучия японцев. Японцы в 1990-х были в той же степени удовлетворены – или не удовлетворены жизнью, – как в 1950-х.

Создается впечатление, будто наше счастье упирается в некий таинственный стеклянный потолок, который не дает ему взлететь, несмотря на наши беспрецедентные успехи.

Даже если мы завалим всех едой, вылечим все болезни и установим мир во всем мире, не похоже, что этот стеклянный потолок обязательно треснет. Стать реально счастливыми будет не проще, чем победить старость и смерть.

Стеклянный потолок счастья подпирают две мощные колонны: психологическая и биологическая. На психологическом уровне счастье зависит скорее от ожиданий, чем от объективных условий.

Мирное и обеспеченное существование само по себе удовлетворения не приносит. Мы бываем довольны, когда реальность соответствует нашим запросам.

Беда в том, что чем комфортнее жизнь, тем непомернее запросы. Фантастическое улучшение жизненных условий, произошедшее в прошлые десятилетия, оборачивается не ростом удовлетворенности, а ростом аппетитов. Если мы не опомнимся, то счастья нам не видеть никогда.

На биологическом уровне и наши запросы, и счастье определяются биохимией, а не экономическим, социальным или политическим статусом.

Согласно Эпикуру, мы счастливы, когда испытываем приятные ощущения и свободны от неприятных. Иеремия Бентам утверждал, что природа отдала человека во власть двум господам – удовольствию и боли – и только они отвечают за все, что мы делаем, говорим и думаем.

Последователь Бентама Джон Стюарт Милль говорил, что счастье – это не что иное, как удовольствие и отсутствие боли и что вне удовольствия и боли нет ни добра, ни зла.

Всякий, кто пытается связать добро и зло с чем-то иным (скажем, с Божьим заветом или с национальными интересами), обманывает вас, а может быть, и самого себя.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram