Австралийская писательница и эксперт в области здравоохранения Ильда Бастиан о расхожем мнении, что страны, управляемые женщинами, лучше преодолели тяготы пандемии.

Женщины-лидеры лучше справляются с пандемией, чем их коллеги-мужчины. Это утверждение очень быстро распространилось. Сначала, казалось, мало кто задавался вопросом, правда ли это, а спорили лишь о том, почему так. Из-за самих женщин и их более «женского» стиля руководства? Или это говорит об обществах, которые их избрали? Каким бы ни было объяснение, сторонников этой точки зрения становится только больше. «Кажется, тут есть какая-то закономерность», — написал на днях видный врач Эрик Топол, отметив, что теперь есть «реальные данные, подтверждающие это».

С одной стороны, я с этим согласна. Я твердо верю в важность и пользу разнообразия среди лидеров, включая гендерное разнообразие. Я даже завидую Джасинде Ардерн: меня впечатляет способность премьер-министра Новой Зеландии справляться с любой задачей. Спонтанные объяснения эпидемиологических концепций Ангелы Меркель приносят удовольствие. Мою симпатию к такого рода лидерству еще больше усиливает то, что я жила в США в первые два года президентства в духе реалити-шоу. Кроме того, я не фанат премьер-министра (мужчины) у меня на родине, в Австралии. Но можно ли на основании этих немногих примеров сделать вывод, что половая принадлежность политических лидеров была решающим фактором во время этой пандемии? На мой взгляд, нет.

Теория в ее стандартной форме игнорирует некоторые неудобные факты. Например, насколько рано страны вступили в пандемию и насколько плохо справились с ней некоторые страны, возглавляемые женщинами. 13 апреля в Forbes вышла одна заметная статья с более чем 8 млн просмотров. Автор, профессиональный консультант по гендерному балансу, обратилась к опыту некоторых тщательно отобранных стран. Например, Бельгия во главе с Софи Уилмес продемонстрировала самый высокий в мире показатель смертности от COVID-19 на миллион населения (если не брать отдельно Северную Италию). Еще одна история в этом жанре касается премьер-министра Синт-Мартена Сильверии Якобс и ее правления во время пандемии. По данным Worldometer, Синт-Мартен сейчас на двенадцатом месте по смертности от COVID-19 на миллион. Учитывая, что женщины составляют около 10% национальных лидеров, присутствие Уилмес и Джейкобс в списке 20 худших по этому ключевому показателю не подтверждает тезис о том, что женщины-лидеры работают лучше (или хуже) мужчин.

Читайте также: Чому чоловіки отримують зарплату більшу, ніж жінки?

Женщина-лидер — это все еще необычное явление, поэтому они выделяются и привлекают пристальное внимание. Мне нужно больше, чем несколько громких примеров их успеха — Ардерн, Меркель, Цай Ин-Вэнь из Тайваня и т.д., — чтобы согласиться с тем, что женщины лучше справляются с пандемией. Поэтому несколько недель назад я сделала несколько очень грубых вычислений, основанных на источниках данных, которые сами по себе тоже довольно грубые. Я взяла в «Википедии» список 22 избранных или назначенных женщин-глав государств или правительств, не делая различий между реальными руководителями, такими как премьер-министр Норвегии Эрна Сольберг, и обладательницами скорее титульных ролей, как президент Словакии Зузана Чапутова. (Заметки в СМИ также в основном избегают этого различия.) В странах, «возглавляемых женщинами», не обнаружилось склонности к уровню смертности ниже среднего. Конечно, это не отвечает на вопрос о лидерских качествах, но поддерживает мое скептическое отношение.

Теперь у нас есть более формальные данные. Две команды ученых пытались проанализировать различия в результатах COVID-19 между странами, которыми руководят мужчины и женщины. Они опубликовали результаты в качестве препринтов в июне. Обе пришли к выводу, что страны, возглавляемые женщинами, добились большего успеха. Но ни одно из них не обнаружило статистически значимой разницы, связанной с полом. Фундаментальная проблема связана с небольшим размером выборки лидеров-женщин.

В первом исследовании, опубликованном 3 июня Суприей Гарикипати из Ливерпульского университета и ее коллегой, была предпринята попытка провести различие между лидерами-женщинами на руководящих и менее влиятельных должностях. Они не обнаружили существенной разницы в количестве случаев и смертности COVID-19 в зависимости от пола лидера, но после использования моделирования для сопоставления пар стран, возглавляемых мужчинами и женщинами, с аналогичным количеством пожилого населения, расходами на здравоохранение и открытостью для туризма, такой эффект обнаружился. Тем не менее, они не дают достаточно данных для оценки результата — даже в 19 странах, которые они считают «женскими». Прежде чем проводить анализ, нужно заранее описать протокол составления модели и возможность проверки. В отсутствие этого шага читатель никогда не узнает, был ли выбор факторов в окончательной модели изменен по ходу дела и были ли проанализированы неудобные факты, о которых потом не сообщалось. Более того, при таком большом числе факторов и небольшой группе стран чрезвычайно высок риск случайных ассоциаций. В то же время другие вопросы, которые могут быть важными, вообще не были включены в модель — например, относится ли эта страна к островной нации.

Суомик Пуркаяста и его коллеги из Мичиганского университета в исследовании, опубликованном 12 июня, сделали то же самое, что и я — использовали список женщин-глав государств и правительств из «Википедии» без различий между типами лидеров. Они исключили страны, где было менее 100 подтвержденных случаев COVID-19, и в результате получили данные по 18 странам, которыми руководят женщины. Этот подход добавляет предвзятости в пользу женщин-лидеров, потому что, как я вижу, этот метод непропорционально исключает страны, возглавляемые мужчинами, которым удалось сдержать коронавирус.

Читайте также: Маніпуляції навколо ґендерної політики: у чому суть проблеми

Можно найти примеры того, насколько проблематично сделать масштабные заявления на основе этих небольших чисел. Четыре из пяти стран Северной Европы возглавляют женщины, которые, в свою очередь, составляют значительную часть женщин в этих двух исследованиях. Часто отмечается, что Дания, Норвегия, Финляндия и Исландия под руководством женщин справились с пандемией намного лучше, чем возглавляемая мужчиной Швеция. Но могло ли быть иначе, если бы премьер-министром Швеции была женщина? Шведское законодательство запрещает политическим лидерам страны отклонять рекомендации агентства общественного здравоохранения, а именно им были приняты решения по борьбе с пандемией.

Я наблюдала за всем этим, живя в маленьком провинциальном городке в Австралии. Наш нынешний премьер-министр — мужчина из консервативной политической партии. Но у нас была прогрессивная женщина-премьер-министр с 2010 по 2013 год, и ее международная репутация частично проистекает из воодушевляющей речи в парламенте о женоненавистничестве. В этой дискуссии Австралия предстает и страной, «управляемой мужчиной», и страной, которая выбирает не-мужчину.

Для нас пандемия частично совпала с летними пожарами. Премьер-министр справился с ними отвратительно, и доверие к нему было ниже некуда. Как и другие жители районов с высоким уровнем риска, я пережила месяцы напряженности и даже эвакуировалась из города в какой-то момент в ноябре. Когда началась пандемия, я все еще одержимо проверяла приложение о пожарах, переключаясь между ним и последними новостями о COVID-19, иногда слыша звук сирен.

Видеть, как в марте график заражения COVID-19 поднимался вертикально, было ужасно. Мы не были уверены в премьер-министре — а австралийцы, очевидно, худшие паникеры в мире, — и ситуация выглядела плохо. Оглядываясь назад, я думаю, что паника, возможно, была первым признаком того, что наше сообщество серьезно относится к этой пандемии и что мы сможем с честью выйти из ситуации. Сейчас Австралия продолжает борьбу, но у нас все такой же (очень низкий) показатель — 4 смерти на миллион населения, — как и в Новой Зеландии.

Этот ранний успех принес нам не харизматичный лидер. Австралийская команда не может сравниться с динамичным партнерством Джасинды Ардерн и Эшли Блумфилд в Новой Зеландии. (Если вас восхищают скучные презентации белых мужчин пенсионного возраста — «Следующий слайд, пожалуйста», — вам бы понравились наши ежедневные брифинги по COVID-19!) Дело было не в этом.

А в чем? С моей точки зрения, многие элементы нашего общества функционировали достаточно хорошо, чтобы все сработало. Политические лидеры сформировали единую команду и приостановили обычные военные действия. Сильная инфраструктура общественного здравоохранения и готовность к пандемии, сильная экономика, универсальное здравоохранение, финансовая поддержка граждан, сделавшая изоляцию экономически выгодной для значительной части страны, и сильная журналистская культура — все это сыграло свою роль. Чтобы сплотиться, оказалось достаточно образованного, социально активного населения.

Справились бы мы лучше с женщиной-премьер-министром? Возможно. Зависит от женщины, не так ли? Кроме того, борьба с этой пандемией требует гораздо большего, чем просто сдерживать вирус в течение нескольких месяцев. Успех подразумевает смягчение социально-экономических последствий пандемии, в том числе расовых и социальных различий, достижение достаточно высокого уровня вакцинации, если и когда наступит это время, удовлетворение потенциального всплеска долгосрочных потребностей в области здравоохранения для людей в посткоронавирусном периоде и качественную подготовку к следующей пандемии.

Несомненно, некоторые женщины-лидеры преуспеют во всех этих областях. Они и дальше будут демонстрировать лидерство и вдохновлять, и надеюсь, эту модель подхватят их коллеги. Такие мысли увлекают меня как феминистку. Но как ученый я подожду более точных данных, прежде чем утверждать, что пол отдельных лиц в правительстве имеет решающее значение. Не стоит решать проблему гендерных предрассудков новыми предрассудками.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і YouTube