Люди много чего боятся. Пауков, воды, высоты, дорог, машин, есть даже фобия самих фобий. Боязнь смерти естественна для всего живого, но в Луганске это чувство притупилось у большинства населения. Да что там говорить — было уже несколько моментов, когда попав под очередной обстрел, я думала «все, вот и конец». И это был не испуг, это абсолютное спокойствие и даже радость, что все завершится.

Но взамен я познала новое чувство страха. То самое, что в книгах описывают как тугой змеиный клубок, раскручивающийся внутри живота. Дико болезненное ощущение, которое возникает в перерыве между мирным угуканьем голубя и залпом из соседнего двора. И в этот момент ты замираешь в попытке вычислить — куда прилетит снаряд, остался ли там еще кто из родственников и будет ли «ответка». Это, кстати, дело наживное — я уже без проблем различаю, откуда и из чего стреляют. Что пугает, так это то, что с каждым днем список орудий, от которых я уже не просыпаюсь, неумолимо растет.

Прекрасно спится под вой сирены воздушной тревоги, под монотонное бумканье «Града», под минометный шелест и клацанье «калашей». Единственное, от чего я сейчас вскакиваю даже во сне — от резкого звука зениток, но и это дело времени. Видимо, включается какой-то защитный механизм человеческого организма, который любыми путями ищет возможность восстановить силы. Еще обострились рефлексы.

Вчера на тень от банального взмаха руки я резко пригнулась и дернулась в противоположную сторону. Раньше при каждом взрыве впадала в ступор, а теперь как только слышен свист снаряда, то в секунду мозг реагирует — где прямо сейчас будет безопаснее всего залечь. Тьфу-тьфу, пока срабатывает. Вообще иногда мне кажется, что луганчане совсем бесстрашные люди. Они под обстрелами спокойно, даже не пригибаясь, деловито идут с шуршащими супермаркетовскими пакетами. Они выбегают из бомбоубежища, чтобы полусдохшим телефоном сфотографировать воронку от только что прилетевшего снаряда. Они выгуливают собак трижды в день. Они даже коляски с детьми везде таскают за собой, хотя это уже не от бесстрашия, а просто от отсутствия мозгов.

Мне хорошо видно и слышно, как в доме напротив пьют двое мужчин. Водку. Стаканами. В 12 дня. Каждый спасается по-своему. Говорят, что Луганску нужно устроить мощную зачистку. Но мирные люди в городе есть. Мало. И не на центральных площадях, а в уютных двориках. Знаете, такие небольшие обособленные миры, огражденные с четырех сторон высокими домами, с качельками, беседками, раскрашенными шинами, по которым любит прыгать детвора. Только там сейчас в основном пожилые люди. Все, кто никуда уже не уедет. Все они держатся вместе и, создается впечатление, целый день проводят в этом дворике в ожидании чего-то. Хотя, может, так оно и есть. На улицах, кстати, одни и те же лица. Вроде и район большой, и наплыв людей здесь всегда был дай Бог какой, а ведь остались те, кто остались. И пересекаемся мы в одних и тех же точках, по одним и тем же маршрутам. Сейчас уже встреча улыбку вызывает. Скоро здороваться начнем.

P.s. Если я выживу или когда-то выберусь из Луганска, то знаю, что буду ненавидеть больше всего на свете. Фейерверки.