О некоторых выигрышных позициях Украины в Париже.

Понятно, что до настоящего мира на Донбассе еще очень далеко, и, тем не менее, во время «нормандской встречи» Украине удалось достичь/сохранить несколько позитивных позиций в рамках существующих возможностей и формата минских соглашений. Ключевым был не вариант заморозки конфликта, а условия будущей разморозки, закладываемые уже сейчас. Ситуация, предположительно, выглядит примерно следующим образом.

Во-первых. Позиции Киева сегодня более сильны, чем полгода и год назад, накануне Минска-1 и Минска-2. Украина сегодня гораздо состоятельней в военном смысле. В то время, как дальнейшее военное продвижение России вглубь Украины не имеет смысла – военная победа не переводима в политическую, а «ДНР/ЛНР» вряд ли считают реальным сейчас расширение своих «границ» до размеров Донецкой и Луганской областей, как раньше декларировалось. Такое расширение «ДНР/ЛНР» для России имело смысл с точки зрения дальнейшего распространения на другие области, а также претензии этих образований на федеративность.

Во-вторых. В качестве базового варианта разрешения конфликта по-прежнему рассматривается таковой, где есть привязка к минским соглашениям. Да, мы все не в восторге от этих соглашений, они предполагают много обязатяльств в одностороннем порядке со стороны Украины по отношению к «ДНР/ЛНР», и, тем не менее, минские соглашения предподагают реинтеграцию этих регионов в пространство Украины.

В-третьих. Россия, видимо, ставила за цель подписание на финишной дистанции конфликта некоего варианта «дейтонских соглашений», то есть капитуляции Украины, что маловероятно, и это стало понятно после встречи 2 октября.

В-четвертых. По выборам – для Киева важен не только результат, но и процесс. Понятно, что теоретически провести выборы, когда нет границы, представляется методологически сложной и априори неверной задачей. Фактически, мы имеем дело с донецким и луганским «федеральными округами». Поскольку граница Украины с Россией размыта, то непонятно, где заканчиваются избирательные округа – в Ростове или вообще в Москве . Но если учесть, что выборы должны пройти по украинскому законодательству, с участием украинских СМИ, партий и при соблюдении всех демократических процедур и при участии международных наблюдателей, а этому будет предшествовать допуск ОБСЕ в том числе на российско-украинскую границу, то уже сам избирательный процесс де-факто будет означать восстановление контроля (частичное, не полное конечно же) Украины над оккупированными териториями.

В-пятых. Если главари «ДНР/ЛНР» решат провести несогласованные с Украиной выборы (а такое возможно, с учетом сохранения неопределенности, готова ли Россия принять результаты переговоров 2 октября; если не готова, то «ДНР/ЛНР», конечно же, проведут «свои выборы» для субъектности внутреннего пользования), Киев ничего не теряет. Нарушителем соглашений выступают «ДНР/ЛНР» и Россия.

В-шестых. Тема Сирии, скорее всего, используется Россией в переговорах. И, тем не менее, думается, не всегда удачно. Франция, как мы знаем, первая, кто негативно отреагировал на бомбежку Россией Сирии. А политика расколов и конфликтов, которую ведет Россия, в итоге, может сделать РФ объектом всеобщей критики и ответных действий со стороны самых разных субъектов, не только саудовских богословов.

В-седьмых. Отдельные успехи Украины, конечно же, не говорят об общем успехе. Риск военной угрозы со стороны России будет сохраняться довольно долго. Украине нужно думать не только о дальнейшем военном усилении, но и иметь внятный план и понимание политики реинтеграции Донбасса, в части сроков, скорости, готовности остальной Украины к такой реинтеграции. Россия, в свою очередь, рассчитывает, что президентские выборы во Франции в 2017 году (праймериз в 2016), парламентские выборы в Германии в 2017 году приведут к власти «старых друзей» Путина. Ну и наоборот – выборы в США в 2016 году будут удерживать Барака Обаму от радикальных действий, соответственно,  Путин попытается воспользоваться этой неготовностью.