Шесть замечаний к закону о реинтеграции Донбасса. Точки конфликта в законе "О государственном суверенитете"

Итак, сегодня принят в первом чтении закон "Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями Донецкой и Луганской областях", а также принят в целом закон "О создании необходимых условий для мирного урегулирования ситуации в отдельных районах Донецкой и Луганской областей". Законопроекты поданы президентом. И по закону "О государственной политике" будут столкновения еще впереди – ведь за первым чтением последует второе, основной этап. Надо понимать вокруг чего идут споры.

Вначале надо сказать, зачем вообще эти законы нам нужны.

Конструкция международной поддержки Украины, которая обеспечивает международные санкции против РФ, требует от нас демонстрации усилий по мирному урегулированию. Раз мы не можем обойтись без международной поддержки, значит мы должны играть по тем правилам, которые задают в ЕС и США. При этом, как мы все понимаем, для Украины продолжение войны – это единственная возможность показать ЕС и США, что мы не собираемся мириться с оккупацией и не будем сдаваться на условиях РФ.

Поэтому мы должны бороться за мир так, чтобы не закрывать себе возможность продолжать войну до полного освобождения нашей страны, и при этом – не позволять сторонникам снятия санкций с РФ обвинить Украину в нежелании выполнять Минские соглашения.

Чтобы определить международно-правой статус оккупированного Донбасса в законодательстве Украины, и определить правовой статус применения вооруженных сил при отсутствии военного положения необходимы – ведь применение армии с танками и артиллерией без объявления войны недостаточно урегулировано законами Украины. Очень важно, что закон предусматривает создание единого Объединенного оперативного штаба Вооруженных сил Украины на Донбассе, которому будут подчинены все органы власти в зоне военного положения.

Скандалы в Раде по этим законам были неизбежны – во-первых, депутаты законопроект не видели, и замечания были и у оппозиции и у правящей коалиции, во-вторых, избирательная кампания уже фактически началась, и возможность попасть в новости, разумеется, используется депутатами любой ценой. Бросание дымовой шашки, и различные истерические выходки спишем на низкий уровень культуры и полемики. Считаю, что на самом деле, эти законы не направлены на капитуляцию. Недостаточная эффективность борьбы с РФ – это не проблема закона, это проблема политического курса.

Читайте также: У гібридній війні маємо грати в шахи, а не в Чапаєва – Геращенко

Закон "о мирном урегулировании в ОРДЛО" №7164 - это не новый закон, этот закон был принят в сентябре 2014-го года для исполнения Украиной Минских соглашений, сроком на три года. Сейчас срок его действия просто продлевается. Закон ключевой для нашего взаимодействия с союзниками. Однако Верховная Рада добавила усилила закон еще одной важной демонстративной нормой, 10-й статьей – выполнение закона в полном объеме возможно только после полного выведения всех незаконных вооруженных формирований и боевой техники с территории Украины. Это здорово, и еще одно закрепление четкой позиции Украины, что пока российские войска не уберутся с нашей земли, все эти благие намерения о выборах на Донбассе приняты не будут. Статья 10 по сути устраняет все риски закона:

"відповідно до статті 10 Закону України "Про особливий порядок місцевого самоврядування в окремих районах Донецької та Луганської областей" особливий порядок місцевого самоврядування в окремих районах Донецької та Луганської областей набирає чинності виключно після виконання всіх умов, викладених у статті 10 названого Закону, зокрема у частині, що стосується виведення усіх незаконних збройних формувань, їх військової техніки, а також бойовиків та найманців з території України".

Скандал возник по поводу закона "О государственной политике". Точки разногласий:

1. В части первой статьи 7 была отсылка, что украинские власти обеспечивают приоритетность исполнения Минских соглашений 19 сентября 2014-го и комплекса мер от 12-го февраля 2015-го года. Эта норма имела демонстративный характер, для зарубежных партнеров, потому что никакой Минск никакие законы Украины не отменяет, и необходимость освобождать свою землю также не отменяет, что такое "приоритетность исполнения" . Однако в результате обсуждения коалицией с оппозицией депутаты решили уже в первом чтении всякие упоминания о Минске вообще исключить при голосовании. Так и проголосовали. На мой взгляд никакой трагедии в этой фразе не было, но раз убрали – это тоже обоснованная политическая позиция, это хорошо.

2. Пункт 1 статьи 1 – "сухопутна територія та її внутрішні води у межах окремих районів, міст, селищ і сіл Донецької та Луганської областей, де збройні сили Російської Федерації і окупаційна адміністрація Російської Федерації встановили та здійснюють окупаційну владу та загальний контроль Російської Федерації; ". Критики требуют, чтобы в этом пункте было записано, что оккупация была установлена в 2014-м, иначе подозревают, что закон позволит все это трактовать как оккупацию с 2017-го, поскольку это дата принятия закона. Указание года и даты начала оккупации станет основанием для дальнейших правовых решений в судах – например, о не признании переписанных бандитами квартир и машин. Однако что бы ни было записано в законе, основанием для непризнания каких-либо гражданско-правовых актов все равно будет решение суда, а не данный закон.

Читайте также: Нічого хорватського: що небезпечного в законах щодо реінтеграції ОРДЛО

Мне, если честно, эти опасения оппозиции кажутся надуманными – трактовка может быть разной, Украина подала целую серию исков в международную юстицию против РФ, там аргументирует нанесенный ущерб, и там используются конкретные факты агрессии, свидетельства, а не политические декларации и оценки.

Но почему бы не детализировать и в законе? Ничего плохого в указании даты начала оккупации нет, это вполне конструктивно, расширяет цели закона.

3. Также возник глобальный вопрос – чтобы кроме оккупированного Донбасса действие закона распространялось и на оккупированный Крым. Крым в законе на самом деле упомянут, однако необходимо не просто упоминать, а привязать каждую статью также как это сделано в отношении Донбасса. Крым расширяет цели применения закона, где все формулировки касаются только ситуации на Донбассе. Ведь этот законопроект готовился как демонстрация развития Минского процесса, который был направлен на снижение эскалации на Донбассе. То, что в законе не упоминался Крым в каждой статье – не означает, разумеется. отказ от Крыма! Риторика оппозиции по Крыму в данном случае не логична, потому что если Крыма нет в этом законе, это не значит, что Крым исчез с повестки дня. Но независимо от эмоций,в данном случае считаю, что критику разумно учесть – мы же и так рассматриваем Крым и Донбасс как связанные вопросы, и не разделяем оккупированные регионы. Так что это единство смыслов надо обеспечить и в законодательстве. По Крыму тоже придется создавать отдельный оперативный штаб и проводить военную операцию. Надеюсь, Крым будет везде добавлен либо во втором чтении, либо будет быстро внесен в ВР точно такой же закон с теми же формулировками по Крыму и по Херсонской области..

4. Закон предполагает внесение изменений в закон "Про військово-цивільні адміністрації", и статью 28 предлагается дополнить частью четыре, которая предполагает порядок полной передачи власти Объединенному оперативному штабу Вооруженных сил Украины:

"4. У разі введення воєнного стану в окремих місцевостях у зв'язку з російською збройною агресією в Донецькій та Луганській областях:
1) у день набрання чинності актом Президента України про утворення військової адміністрації". Оппозиция считает, что президент должен получать согласие Верховной Рады, а не просто издавать указ.

Думаю, это разумно  закон должен вообще расширять права президента на объявление военного положения в разных областях, не только на Донбассе. Возможно это надо сделать и в других пограничных районах. Поэтому такие меры, которые по сути являются началом войны, должны согласовываться с парламентом. Эти меры выходят далеко за рамки проведения силовой операции – это перестройка управления в масштабе страны, и депутаты должны разделять ответственность.

5. Оппозиция заявляет, что главнокомандующим Объединенного оперативного штаба должен быть президент, а не назначенный ГШ ВСУ руководитель.

Здесь не соглашусь с критиками. Да, президент несет полную ответственность за ведение войны, но руководить операциями и оперативно принимать решения должен человек, который находится на месте, в штабе. У нас большинство проблем и неудачных операций связаны с тем, что войной руководили и руководят де-факто из Киева. Если штаб называется оперативным и действует в отдельных районах, с подчинением подразделений многих других структур и ведомств, то безусловно, должна быть обеспечена полная централизация командования, централизация ответственности и полномочий, чтобы все силы и средства действовали в одном кулаке.

Президент получает всю полноту власти только в случае если военное положение объявляется во всей стране. Политическую ответственность с президента это все равно не снимает.

6. А вот в статье 10 содержатся два слова, которые следует пересмотреть во втором чтении, и которым в законе делать нечего. Статья 10: "Порядок в'їзду осіб, переміщення товарів на тимчасово окуповані території в Донецькій і Луганській областях та виїзду осіб, переміщення товарів з них, режим уздовж лінії розмежування визначається з урахуванням безпекової ситуації начальником Об’єднаного оперативного штабу Збройних Сил України за погодженням із Службою безпеки України та центральним органом виконавчої влади, що забезпечує формування та реалізує державну політику з питань тимчасово окупованих територій".

Убежден, к вопросу "перемещения товаров" Объединенный оперативный штаб ВСУ никакого отношения иметь не должен. И вообще полный абсурд записывать это в законе – эти два слова просто следует выбросить. Ну причем тут штаб к перемещению товаров? Режим безопасности, ведение войны – а товары зачем в законе упоминать? За перемещение товаров отвечают владельцы – по тем правилам, которые определяет государство. К сожалению, генералы ВСУ, которые контролируют участки фронта нередко ничем не отличаются от генералов таможни, которые контролируют участки границы. Вспомним только скандал, когда командир батальона 28-й бригады признал свою вину и был осужден за пропуск к противнику за взятку целого каравана фур. Комбриг 28-й бригады Лещинский был после этого случая отстранен от должности и направлен начальником Генштаба ВСУ Муженко... на повышение! Лещинского поставили начальником оперативно-тактического управления "Луганск" – власти решили, что якобы комбат вел нелегальную торговлю самостоятельно, якобы без ведома начальства пропуская караваны сквозь многочисленные блок-посты и укрепрайоны. К сожалению, для контроля контрабанды в зоне АТО концентрация полномочий в руках военных, даже под контролем СБУ ни к чему не приведет. Коррупцией заражены все госструктуры, и контрабанда через линию фронта продолжается. Думаю, что для более эффективной борьбы с контрабандой необходимо возвращение в практику мобильных групп по борьбе с контрабандой из состава различных ведомств, с участием гражданских волонтеров, и сохранение прямого контроля в том числе и структур центральной гражданской власти – это, конечно, не устраняет полностью преступность, но хотя бы увеличивает прозрачность и усложняет "договорняки".

И в заключение. Интересно, что закон определяет РФ агрессором. И теперь будет логично привести с этим определением все украинское законодательство. Какие отношения могут быть с агрессором? Зачем агрессору содержать столь многочисленные консульства в Украине? Надо ускорить разрыв отношений с агрессором во всех возможных сферах – системно.