Пока СМИ и оппозиция вовсю критикуют Уголовный процессуальный кодекс, правозащитники сдержанны в своих высказываниях: дескать, закон содержит как негативные, так и позитивные нововведения. Последние, в целом, перевешивают. Самое главное из них – невозможность заключить под стражу человека, обвиняемого в нетяжелом преступлении, что позволит не просто «разгрузить тюрьмы», а в прямом смысле спасет жизнь тысячам людей.

При этом остается открытым вопрос, почему УПК был принят с таким вопиющим нарушением, если не юридической процедуры, то, по крайней мере, элементарных правил приличия. Депутаты практически не ознакамливались с предложенными поправками и поспешно отклоняли их не читая. Апофеозом абсурда стало само голосование, в ходе которого из пятидесяти шести парламентариев, находившихся в зале, закон поддержали 273 человека. Казалось бы, к чему такая спешка? Враг в спину не дышит. Правозащитники настроены по отношению к новому закону хоть и критично, но вполне благожелательно. Можно было бы учесть все коррективы и сделать качественный УПК, который во всем соответствует не только абстрактным «международным стандартам», но и базовым гуманистическим нормам и здравому смыслу. Не получилось.

Спешку можно объяснить тем, что действующая власть до сих пор, объективно говоря, не сделала ничего хорошего. Никому. Если Ющенко и Тимошенко еще как-то могли держаться на плаву за счет поддержки украинских либеральных националистов, то Янукович даже не смог толком разыграть языковую карту. Электорат, заинтересованный в социальных преоборазованиях чувствует себя обманутым, пророссийские националисты – тоже. Пара светлых пятен, таких как новый закон о доступе к информации, теряются на фоне множества антисоциальных и антидемократических инициатив правительства. Как бы смешно это не звучало, но власти нужно было сделать хоть что-нибудь хорошее и прогрессивное, особенно в связи с усилившимся в последнее время потоком критики в адрес пенитенциарной и судебной системы. Быть может, депутаты слишком спешили отчитаться о том, что приняли закон европейского уровня и «получилось как всегда». А может быть, напротив, осознанно побоялись слишком резких изменений и уравновесили хорошее плохим.

Основная претензия, которую можно высказать в адрес нового УПК, с точки зрения потенциального подсудимого, – это ликвидация института общественных защитников. Ранее интересы обвиняемого мог представлять человек без адвокатской лицензии, чаще всего это был родственник. Такая лазейка не только давала возможность близким выступать в суде, но и облегчала жизнь в СИЗО на время процесса: свидания с защитником можно проводить почти без ограничений, в то время как с близкими разрешается видеться лишь раз в месяц и через стекло. Совершенно дикое и несуразное ограничение, надо сказать, которое не имеет никаких логических обоснований.

Главным достоинством кодекса является введение «домашнего ареста» вместо заключения в СИЗО для подозреваемых, совершивших ненасильственные преступления. Людей не будут наказывать заранее – до вынесения приговора. Во многом, именно предварительное содержание подозреваемых в СИЗО заставляет судей так лихо выносить обвинительные приговоры: ведь оправдать, значит признать некомпетентность коллеги, избравшего меру пресечения, и дать подсудимому повод требовать компенсацию у государства.

Население тюрем теперь должно существенно уменьшиться. У тех же, кто продолжит сидеть, значительно урезаны право на защиту и возможность общения с близкими. Надо заметить, что наличие у адвоката официальной лицензии отнюдь не уберегает его клиента от мошенничества. Напротив, существует огромное количество адвокатов, как правило, бывших сотрудников милиции или прокуратуры, которые работают вместе со следствием, давая подсудимым и их семьям лживые обещания, вымогая взятки, разоряя. С началом оттока людей из тюрем, расценки на коррупционные услуги для оставшихся должны возрасти. На них царит полная государственная монополия и снижение спроса обеспечит не падение цен, а рост – чиновники, в погонах и без, захотят сохранить свою прибыль.

Реформировать систему так, чтобы коррупция исчезла, на практике невозможно. Коррупция сегодня является не просто распространенным пороком сотрудников правоохранительных органов, она составляет самую суть их деятельности. Люди идут в пенитенциарную или судебную систему для того, чтобы брать взятки. Любая реформа, даже если она будет действительно хорошей, неизбежно натолкнется на саботаж со стороны коррупционеров на местах, а также со стороны тех, кто получает откаты о их сделок, а эта цепочка тянется до самого верха.

Новый УПК сам по себе мало что изменит. Дело не столько в законах, сколько в кадрах – десятки тысяч людей, занятых в карательной системе, настолько дискредитировали себя, что любая успешная реформа этой системы неизбежно будет предполагать полную ее люстрацию. На это не пошла предыдущая власть, не пойдет эта, и вряд ли сделает следующая – тем, кто находится наверху, всегда выгодно иметь под рукой жестокую репрессивную машину, которую при случае можно пустить против своих политических противников.

Александр ВОЛОДАРСКИЙ